РАССКАЗ № 29

Трус

Прощай, позабудь и не обессудь,
А письма сожги, как мост.
Да будет мужественным твой путь,
Да будет он прям и прост.

Да будет во тьме для тебя гореть
Звездная мишура.
Да будет надежда ладони греть
У твоего костра.

Да будут метели, снега, дожди,
И бешенный рев огня,
Да будет удач у тебя впереди
Больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен бой,
Гремящий в твоей груди.
Я счастлив за тех, которым с тобой,
Может быть, по пути.

Бродский

Я закрываю глаза и снова вижу эту картину: ты стоишь у самого края и ветер треплет твои светлые волосы. Под ногами сухие щербатые камни, а на шаг впереди- бесконечность. "Густав, пожалуйста, не стой так близко! Ты упадешь!" - я протягиваю руку. Ты оборачиваешься ко мне с улыбкой безумца. В следующий миг камень выскальзывает из-под твоей ноги, ты выгибаешься назад и взмахиваешь руками, стараясь удержать равновесие. Секунду я уверен- ты упадешь. Всего секунду. Ты делаешь шаг назад и падаешь на колени. И в это мгновение я понимаю, что я трус. Мне нужно было всего лишь сделать полшага навстречу, тогда я смог бы дотянуться до тебя. Но я не сделал. Ни тогда, ни потом.

- Эй, я хочу еще автограф барабанщика! - Кричит какой-то парень.
- Люблю, когда меня называют по профессии. - Ты улыбаешься и ставишь маркером в его блокноте три кривых буквы "Гус" и маленький хвостик в конце.
Потом дверь в гостиницу закрывается. Я поднимаюсь в свой номер, быстро снимаю одежду и бросаю ее прямо на пол. Захожу в душ, открываю воду. Упругие струи горячей воды хлещут по спине и плечам. Сегодня можно отдыхать, сегодня можно побыть одному. Сегодня можно позволить себе несколько минут тайного, интимного удовольствия. Я провожу ладонью по своему плечу и шее, медленно опускаю руку вниз, к груди. Я уже чувствую, как возбуждение просыпается внизу живота. Так же медленно второй рукой начинаю поглаживать живот, потом бедро, постепенно подбираясь к самому чувствительному месту. Дыхание становится тяжелее. Аккуратно провожу кончиками пальцев по своему уже возбужденному члену, с губ срывается первый глубокий вздох. Можно не торопиться, растягивая это редкое теперь удовольствие. Постепенно движения становятся быстрее и увереннее, теплота от паха распространяется по всему телу, горячая вода ласкает обнаженное и возбужденное тело. Обхватываю себя рукой. Быстрее и сильнее. Вверх и вниз. Уже не сдерживаясь стонать и вздрагивать от волн, бьющихся внутри. Еще быстрее. Еще сильнее. Я прижимаюсь спиной к стенке душа и откидываю назад голову. Внутри между ног жар становится почти невыносимым, и хочется только одного.
- О, да. Да...
Я представляю себе, что не мои, а другие руки сейчас ласкают меня. Я представляю, как он целует меня, как шепчет мое имя, просит: "Давай же. Давай, я хочу, чтобы ты..." Оргазм заставляет меня вскрикнуть и опуститься на мокрый пол. Я еще несколько минут сижу с закрытыми глазами, прежде чем признаюсь себе- я здесь один. Закрываю воду и голым выхожу в комнату.
- Ой, прости. - Густав вскакивает с кресла и быстро отворачивается. - Я просто хотел... Я, наверное, зайду попозже.
- Ты что-то хотел мне сказать?
Я так и стою в метре за его спиной, голый и мокрый. И чувствую, как напрягается от возбуждения мой член.
Он оборачивается ко мне, смотрит на меня в упор. Я не слышу, кожей ощущаю его тихий полувздох-полустон. Он делает шаг навстречу, и по позвоночнику проходит электризующая волна. Губы сами приоткрываются, ожидая поцелуя. Сейчас, сейчас...
Он хлопает дверью так, словно дает мне пощечину. Он ушел, не сказав ни слова, а я никак не могу найти в себе силы хотя бы одеться. Вода с волос капает на ковер, и кажется, с каждой упавшей каплей из моего сердца утекает надежда. Глупая и беспомощная, но все-таки такая сладкая надежда. А все, что вместо нее остается- это трусливая жалость к себе и злость. И еще горечь во рту, как после сигареты.
Я закрываю глаза и тихо произношу:
- Трус...

В следующий раз он пришел спустя пять дней и три концерта в трех разных странах. Кажется, это был Амстердам. Я закрываю книгу, которую читал, и смотрю на него, делая вид, что не замечаю его такого тяжелого и затравленного взгляда.
- Густав, привет. Что-то случилось? - Медленно и четко произношу слова, голос не должен дрогнуть.
А он продолжает молча смотреть на меня. В коридоре кто-то громко ругается на английском. А я мысленно приказываю себе: Георг, возьми себя в руки. От его взгляда хочется кричать, и тишина в комнате становится такой густой, что больно дышать.
Встать, подойти к нему и...
Мы оба вздрагиваем от звонка его мобильного как от пушечного выстрела.
- Это... смс пришла. - Он как будто оправдывается.
- Поклонница?
- Да, вроде того. - Отворачивается, краснеет.
- Дай посмотреть.
- Там нет ничего интересного. Георг, правда...
- Ну тем более.
Быстро выхватываю у него из руки телефон. Мы смеемся, отбирая друг у друга трубку, трусливо радуясь, что можно пока ничего не объяснять. И просто держаться за руки. Я оступаюсь, и Густав с силой прижимает меня к стене. Смех резко стихает.
Не стой так близко! Ты упадешь!
Я схожу с ума от его близости. Мы смотрим друг другу в глаза - слишком долго, чтобы это было случайностью. Слишком тяжело дышим, чтобы это было последствием недавнего смеха. Слишком тесно прижимаемся, чтобы можно было остановиться.
- Густав. Трахни меня... пожалуйста.
Очень тихо:
- Что?
- Трахни меня.
Ты прижимаешься сильнее, сердце делает кувырок и со всей силы бьется о ребра, будто хочет быть еще ближе к тебе.
- Ты с ума сошел? - Локтем прижимаешь мое горло к стене. - Что ты несешь?
- Прости...
Трус! Трус! Трус!
И снова хлопок двери, как пощечина, и снова жалость к себе, и злость, и горечь.

Я люблю долго стоять под душем. Люблю, когда тугие струи воды массируют плечи. Люблю, когда от горячего пара кружится голова. Мы до сих пор в пути, это изматывает. Изматывает и тело, и душу. Кажется, сердце обернули плотным слоем ваты, и оно медленно преет и гниет, и уже не чувствует ни радости, ни боли, ни щемящего восторга в предвкушении концерта, ни глухого отчаяния, когда Густав снова отворачивается и выходит из комнаты, если в ней он рискует оказаться со мной наедине. И только где-то внутри зреет напряжение. Горячая вода успокаивает, пока ты в ее власти, можно на время расслабиться и не думать об этом.
По телу пробегает холодок - кто-то открыл дверь. Протираю ладонью стеклянную дверцу душа, вглядываюсь.
- Густав? Что ты здесь делаешь?
Ты молчишь и смотришь на меня.
- Что-то случилось?
Ты резко распахиваешь дверцу. Кругом вода, а в горле вдруг пересыхает. Ты ступаешь в душевую кабину прямо в одежде и кроссовках. А я ничего не могу с собой поделать. Я позволяю тебе прижать меня к стене, позволяю яростно впиться в мои губы поцелуем, позволяю больно вцепиться пальцами в бедра. Ты почти зло целуешь и ласкаешь мое тело, оставляя багровые пятна и синяки. Потом хватаешь за волосы и разворачиваешь спиной к себе, и я никак не могу сдержать стоны.
- Ты этого хотел? - Спрашиваешь ты, когда я вскрикиваю от боли.
- Этого?- Повторяешь, буквально вколачивая меня в стену.
- Отвечай! - Ты требуешь, и наматываешь мои волосы на кулак.
И я уже не могу не выкрикнуть ответ, когда оргазм выворачивает меня наизнанку:
- Да! Черт возьми, да, да!...

Потом были недели ожиданий нескольких минут яростного, жесткого секса. В отелях во время гастролей, в общественных туалетах напротив грязных унитазов, в моей спальне в Магдебурге, пока матери и отчима нет дома. И я ни разу не попытался что-то изменить. Ждал, терпел и дрочил по ночам. Почему? Потому что я трус.
А в груди, в моем оглохшем сердце, продолжал зреть тугой ком напряжения. И ненависть к себе разъедала душу как ржавчина.
Тогда ты пришел в последний раз. Ты трахал меня, прижав лицом к холодной кафельной плитке, а когда ты ушел, я вдруг понял, что между нами не осталось уже ничего - ни страсти, ни надежды, ни жалости. Только ненависть. Ненависть к себе.
С треском лопнул ком напряжения внутри, слезами хлынул на кафель. Когда истерика проходит, внутри остается только пустота. Глухая тяжелая пустота.

Я снова закрываю глаза и вижу одну и ту же картину: твои темные от злой страсти глаза на миг становятся светлее. "Попроси меня быть другим" - так просто и так невозможно, гораздо сложнее, чем просто однажды не открыть дверь. С тех пор ты больше не пришел ко мне ни разу. И я больше не ждал тебя.
Возможно, я ошибся. Возможно, сделав хоть полшага навстречу тебе, я смог бы унять эту пустоту внутри. Но это очень страшно- сделать шаг в пустоту, даже если эта пустота в твоем собственном сердце. А я... Я просто трус.

Невыносимые штаны

- «О нет! Нет, нет, нет! Билл, Ты этого не сделаешь! Ты просто не можешь так со мной поступить! Это слишком важная встреча, я хочу более-менее связно на вопросы отвечать, а не сидеть с видом Дауна и пускать слюнки на эти Твои штаны. А именно так все и будет если Ты опять их наденешь! Мало того, что они сами по себе меня приводят в состояние близкое к самочувствию быка на арене, у которого перед мордой трясут красной тряпкой…так еще и воспоминания с ними связанные никак не способствуют плавному и размеренному течению мыслей…. Да! ДА! Я о том самом случае, когда за пятнадцать минут до выхода на сцену…твоя дерзкая задница обтянутая этими штанами довела меня до совершенного сумасшествия и я сдернув свои боксеры ..неистово дрочил, рыча и задыхаясь, а Ты с невозмутимым видом сказал, что эту каплю, которая попала Тебе на бедро ни за что состирывать не будешь, а будешь с гордостью ее носить..»
Я, слушая этот, наверное, самый длинный из припоминаемых, монолог своего близнеца только ухмылялся, иронически приподняв бровь. Так и быть, сжалюсь, одену что-то другое. И я отправился в свою комнату с намерением выбрать другие штаны…а моя память тем временем вернула меня в тот день, о котором говорил Том…
…Я нагнулся, чтоб поднять напульсник и услышал позади жалобный всхлип и тут меня охватило желание Тебя помучить, ведь я так люблю видеть твои затуманенные желанием глаза и то, как Ты изо всех сил пытаешься держать себя в руках, но ЭТО сильнее Тебя и Ты проигрываешь, проигрываешь и наконец..сдаешься.. Я медленно разогнулся и чувственно провел по бедру, будто стряхивая невидимую соринку…опустил веки, облизнул нижнюю губу и встряхнул гривой, затем распахнул глаза и устремил взор на Тебя. Ох, я и сейчас помню этот твой жадный взгляд, приоткрытые губы в неслышном стоне и руки лихорадочно сжимающие Твою любимую футболку, а то, что творилось между Твоими бедрами не смогли бы скрыть и самые широкие штаны….Хха, знали бы Твои фанатки ПОЧЕМУ Ты так «обожаешь» эти шаровары…ведь никто и не догадывается , что дело в Твоей гиперсупермега возбудимости, которая зачастую накрывает Тебя волной в самых неподходящих для этого местах)). Я нагнулся достать из чемодана свой дезодорант, нарочно долго там рылся, а ноги расставил пошире, сделал движение попкой навстречу Тебе и Ты не выдержал. Резко сорвал свои безразмерные штаны и ухватил рукой пульсирующий член, яростно работая кулаком Ты сверлил меня глазами…

My Doll

Ты мой. И это навсегда. Ты принадлежишь только мне, и больше никому. Ты всегда будешь моим. Всегда…. Ты ничего не смеешь делать без меня. Ты мой покорный раб…
Да, Билл, ты только мой…. Братец…
Ты – моя кукла, марионетка в моих руках.
Когда мы сидим со всеми, например, в студии или за обедом, ты сидишь, такой гордый, свободный, веселый.… Но это все театр. Ведь все немного по-другому. Ты прячешься за маской. Перед всеми. Но. Но только не передо мной. Ведь я знаю тебя лучше. Каждый день, кода мы одни, твои глаза…
Они полны горя и отчаяния, дерзости и боли.… И детской наивности.… Наверно ты надеешься, что может это когда-нибудь прекратится? И мне надоест играть с тобой, издеваться над тобой, делать тебе больно, но….
Это не игра Билли. И это не прекратится. Пока мы живы. Пока есть я, и ты.… И ты это знаешь.
И где ты сейчас? Я уже битый час жду тебя в гостиничном номере. Где ты? С кем ты сейчас?
Час, два, а тебя все нет.… Почему не идешь ко мне? Ведь ты знаешь, что не могу без тебя…
В душе начинает пылать пламя, доставляя невыносимую боль. Я ненавижу тебя, и люблю. Не могу прожить и дня без тебя.… Ни секунды…
Нетерпение. Почему заставляешь ждать, хотя знаешь, как я это не люблю. Мучительное ожидание. Сел в мягкое кресло напротив широко распахнутого окна. Смотрю на вечерний пыльный асфальт. На немного увядшие желтоватые лужайки у домиков. На машины, несущиеся по узкой улице. На людей, снующих в вечной суете туда-сюда. Среди них тебя нет.
Еще четверть часа… Я уже не смотрю в окно. Я просто молча сижу. И мучаюсь…. Ведь тебя нет.… И теперь ты заставляешь мою душу истязаться…. Это так больно…
Послышался скрип отворившейся двери. Я знаю, это ты.… Поднимаюсь. Ты испугано смотришь на меня….
Закрыл дверь. Настороженно направился в мою сторону. Я просто внимательно наблюдаю за тобой.
Как хищник за своей жертвой…. Извиняющее смотришь на меня.
Ты говоришь, что был в студии. Тренировался петь без музыки новую песню. И увлекся… Глаза извиняющее бегают по моему лицу, смотрят мне в глаза. Улыбаешься. Мне все равно. Тебя не было долго. Вот и все…
Я подошел ближе. Почти вплотную. Шлепок. Я опять с силой ударяю тебя по лицу. От не очень длинных ногтей остались глубокие царапины. Из них медленно стали капать багровые капли крови. Они скатываются по лицу, шее, падают на грудь…
Ты молчишь. Все тот же взгляд. Только теплые слезы наполняют карие глаза, размывают по лицу угольного цвета тушь.
Я срываю с тебя тонкую трикотажную футболку. Ты не двигаешься. Просто стоишь…
От сильного резкого толчка в грудь ты падаешь на скользкий паркетный пол. Наклоняюсь над тобой. Смотрю на тебя. В глаза. В них стоят слезы. И боль…
Сажусь на твои коленки. Прижимаюсь к тебе грудью. Впиваюсь ногтями в спину. Слышу твое дыхание. Учащенное. Горячее.
Языком провожу по горячей щеке. Она липкая от слез смешавшихся с косметикой.
Прикусываю до боли твое ухо. У тебя вырывается стон. Не обращаю внимание.
Опускаюсь к твоим влажным теплым губам. Провожу по ним языком. Проникаю внутрь рта. Ты ласкаешь мое небо языком.
Мне надоело. Приподнимаюсь с тебя. Хватаю за плечи, поднимая с пола. С силой провожу ногтями по спине. Тебе больно. Спина уже горит от царапин. Кидаю тебя на кровать. Стягиваю узкие джинсы с твоих бедер, стройных, немного женских ног. Сразу же стягиваю с тебя и боксеры. Раздеваюсь сам. Сейчас я чувствую только животную похоть. Я хочу тебя…
Наши взгляды встречаются. Я удивляюсь. В твоих глазах я вижу шальной огонек, такое же желание, как и у меня. И… Нежность?
Опускаюсь на тебя. Целую в губы, шею, плечи, грудь, ласкаю языком твой юношеский пресс. Ты руками ласкаешь мне внутреннюю сторону бедер. Тонкой рукой проводишь по моему возбужденному члену. Легонько массируешь его, скользящими ритмичными движениями доставляешь удовольствие. Чувствую, что схожу с ума. От удовольствия сводит тело судорогой. Вырывается стон.… Тянуться минуты…. Наконец-то кончаю. Ты начинаешь осыпать мое тело пылающими поцелуями…
Внезапно останавливаю тебя. Переворачиваюсь на живот. Ты улыбаешься. С силой раздвигаешь мне широко ноги. Почувствовал, как до боли растянулись связки. Слышу, как что-то упало на пол. Тюбик крема. Билл холодными руками раздвинул ягодицы. И жестко, не разогревши, вошел. Даже со смазкой от резкой боли слезы полились из глаз сами собой. Руки сжали шелковую простынь. Закусил до боли губу. Тело покрылось мелкими капельками ледяного пота. Билл с ускоряющемся темпом стал двигаться во мне. Хоть все еще чувствовал боль, но удовольствие, приносимое братом, захлестывало меня. Бьет мелкая дрожь.
Еще минута.… Чувствую в себе тепло. Ты тоже достиг финиша….
Задыхаясь, лежим. Ты смотришь на меня.
- Билл, тебе не надоело? – спрашиваю у тебя.
- Что?
- То, что ты моя кукла?
- Нет, не надоело. Я твой.
- Почему?
- Потому что я люблю тебя…
Твои глаза. Нет, они мои. Ты весь мой. Ведь вся жизнь – театр. Ты в этой жизни – кукла.
Моя кукла. Ты всего лишь марионетка в моих руках. Но… Я так тебя люблю…

РАССКАЗ № 32

В горячей воде

Георг откинул голову назад и закрыл глаза, наслаждаясь теплотой водой. После оглушительного успеха их европейского тура и нескольких престижных наград, близнецы выпросили еще одну ванную комнату в их общую квартиру. Это было очень удобно. Но самым главным преимуществом была новая ванна, которую установили здесь.

Ванна была достаточно большой для них четверых, хотя они и редко забирались туда все вместе. Георг пользовался ей чаще всех, расслабляясь после работы чуть ли не каждый день, остальные наслаждались нововведением только пару раз в неделю.

Георг услышал, что дверь в ванную открылась. Обернувшись, он увидел Билла, одетого в одни только плавки. Близнецы были единственными, кто купался в одежде. Густава и Георга такие мелочи не напрягали, все-таки они жили вместе уже несколько лет, и вряд ли своей наготой могли смутить товарищей.

Георг удивленно улыбнулся. Плавки Билла были слишком велики, как будто он стянул их из шкафа своего братишки. Это была, определенно, самая дурацкая одежда Билла Каулитца.

- Эй… - Билл бросил полотенце на пол и осторожно опустился в воду.

- Ага. – Ответил Георг. – А где Том?

- На свиданку собирается. – Коротко ответил Билл.

- И это тебя раздражает, верно?

Билл закатил глаза.

Георг изучал Билла взглядом, пока тот крутился в ванне, устраиваясь поудобнее. В последнее время вокалист становился излишне напряженным, если брат уходил на свидание. Георг и Густав битый час пытались разобраться, в чем дело, еще в прошлые выходные, но так и не пришли ни к какому выводу. Мда, сейчас Густава не было. Тем хуже. У барабанщика был талант заставлять людей открываться ему, но сейчас он как назло отправился с семьей на праздничный обед, чтобы отметить новую работу своей сестры.

Билл, наконец, смог удобно устроиться в ванной.

- И какого черта ты тут рассиживаешься? – Спросил он. – Он нас, между прочим, не так уж много времени.

Георг только пожал плечами:

- У меня нет настроения тусоваться сегодня.

- Ясно. – Билл кивнул и глубже погрузился в воду. Со вздохом он откинулся назад и закрыл глаза. – Какие тусовки, когда тебе не дают, верно?

Георг обеспокоено нахмурился и начал выпытывать у Билла, что тот имел ввиду, но их прервали. Том высунул голову из-за двери.

- Я пошел. На ночь не ждите! – Он улыбнулся и многозначительно приподнял брови.

- Ага, понятно. Удачи! – Билл махнул брату рукой.

Когда дверь за гитаристом закрылась, Георг снова обернулся к Биллу. Тот сидел, положив руки на край ванной и уперевшись в них подбородком. Вся его поза выражала крайнюю степень несчастья.

После трех скорбных вздохов, Георг решил поговорить с ним.

- Эй, Билли, что такое?

Билл пожал плечами.

- Да ну! – Георг слегка толкнул его в плечо. – Перестань так вздыхать. Что случилось-то?

Билл приоткрыл рот, долгое время ничего не говорил, и наконец, ответил.

- Ты считаешь, глупо дожидаться большой любви и не заниматься сексом?

Георг удивленно заморгал. Он не знал, что именно ожидал услышать, но явно не это.

- Да нет. А что?

- А я считаю, да. – Сказал Билл. – А что, если я никогда не влюблюсь?

Георг улыбнулся:

- Влюбишься. Ты еще молодой, у тебя куча времени.

- Ну да, конечно, просто я… - Билл замолчал.

- Просто ты что?

Билл посмотрел на Георга.

- Мы с Томом всегда все делали вместе. Сначала Том что-то делал, потом я.

- Ну и? – Георг кивнул, не понимая, к чему клонит вокалист.

- Я хочу сказать, вот Том родился, и спустя 10 минут родился я. У Тома выпал первый зуб, и у меня выпал на следующей неделе. Том впервые поцеловался, и я тоже, не следующий же день, с той же самой девочкой.

- Ах вот оно что, - Георг наконец-то понял, к чему идет этот разговор, - Теперь Том занимается сексом, а ты все еще девственник, так?

- И дальше поцелуев у меня дело не заходило. – Кивнул Билл.

- Билли, в этом нет ничего плохого, - сказал басист, - я имею ввиду, секс- это замечательно, но самое главное, чтобы вы со своим партнером доверяли друг другу.

- Как вы с Густавом?

Георг остолбенел.

- Что?...

- Я знаю, что вы делаете это иногда. – Билл внимательно посмотрел в глаза своему другу. – Ты любишь его?

- Нет. Да. То есть, - Георг закашлялся, но попытался продолжить, - мы занимаемся любовью, но мы не встречаемся. Тебя это интересует?

- О… - Билл выглядел растерянным и заинтригованным, - Но все же вы иногда занимаетесь сексом?

- Да. – Осторожно ответил Георг. – Но это просто… Просто способ снять стресс. Мы просто друзья.

- Я тоже твой друг.

Сказать, что Георг был в шоке, значит, ничего не сказать. Он посмотрел на Билла, тот в свою очередь посмотрел на него.

- Да, ты мой друг. – Нерешительно ответил басист.

- И я доверяю тебе. – Продолжал Билл.

Боже. Георг попытался незаметно и как бы невзначай прикрыться. Если его разум имел неоднозначное мнение о том, зачем Билл завел весь этот разговор, то тело реагировало вполне определенно.

- Я не буду спать с тобой, Билл. – Выпалил он и съежился от полного обиды взгляда вокалиста.

Билл отвернулся и снова принял позу никто-меня-не-любит.

- Я просто подумал…

Георгу захотелось дать самому себе по башке. Но он просто не мог спокойно смотреть на Билла, когда он сидел с таким несчастным видом.

- Послушай, я не говорил, что не хочу тебя.

Билл снова посмотрел на него:

- Да? А тогда почему…?

- Потому что ты потом будешь об этом жалеть. – Георг подвинулся к своему другу. – Билли, правда, нет ничего плохого в ожидании большой любви.

Билл повернулся к нему.

- Но я не хочу.

Георг прикусил язык. Он попытался мыслить головой, а не… хм…

Билл улыбнулся уголком рта.

- Тебе интересно?

- Ты дразнишь меня? – угрожающе прорычал Георг.

Билл снова улыбнулся.

- Я? – Он сделал невинное лицо. – Я просто думаю, что ни ничего плохого в том, чтобы ты отказался от своих слов.

Всё, Георг окончательно потерял контроль над собой. Он резко дернул Билла на себя и крепко поцеловал. Сначала Билл казался пораженным, но почти сразу же расслабился и обвил руками шею Георга. Георг провел ладонями по спине Билла. Он приподнял бедра, чтобы прижаться промежностью к промежности вокалиста, и отпрянул назад со стоном удовольствия, которое горячей волной разлилось по телу. Слишком быстро, слишком быстро. Георг разорвал поцелуй и положил голову на плечо Билла.

- Георг? – Голос Билла был встревоженным.

Георг поднял голову и слегка улыбнулся:

- Посмотри, что ты делаешь со мной.

Билл пожал плечами и вернул улыбку:

- Но ведь тебе нравится?

Георг не ответил. Вместо этого он начал стягивать с Билла плавки.

- Заткнись. – Прошептал он.

Билл смутился, но все же дал раздеть себя. Он подался было вперед, но Георг вдруг резко развернул его спиной и крепко прижал к себе.

Басист положил голову ему на плечо, провел рукой вниз по груди, затем по бедру, раздвинул колени сильнее.

- Не двигайся. – Приказал Георг.

Потом с дьявольской улыбкой приготовился наглядно продемонстрировать Биллу значение слова «дразнить».

Георг легко пробежал пальцами по внутренней стороне бедер вокалиста, вычерчивая причудливые узоры. Он двигался от коленей выше, а затем, совсем немного не пойдя до промежности, снова спускался вниз. Билл застонал и схватил Георга за предплечье, откидывая голову назад. Басист расценил это как призыв, он провел языком по его шее и за ухом. Стон, который издал Билл, был похож скорее на мурлыканье. Георг никогда прежде не слышал, чтобы люди ТАК стонали. Он улыбнулся и слегка прикусил мочку уха Билла, затем языком проследовал ниже по шее и плечу.

В это время руки Георга снова приблизились к промежности солиста, правая проследовала выше, обведя вытатуированную в самом низу живота звезду. Билл выгнулся, пытаясь заставить Георга прикоснуться к более интересным местам своего тела, но тот был еще не готов прервать игру. Он чуть сильнее надавил на плечо солиста:

- Тише, тише…

Билл разочарованно всхлипнул, но прекратил выгибаться. Георг вознаградил его поцелуем и затем позволил своим рукам продолжить путешествие по телу вокалиста. Легким прикосновением он пробежал самыми кончиками пальцев по животу Билла, улыбнувшись тому, как напрягаются мускулы под его руками. Его друг был так неприлично красив, что продолжать эту игру становилось все тяжелее.

Билл уже начал задыхаться, он сжимал руки Георга так сильно, что на них наверняка останутся следы от ногтей. Когда пальцы Георга сжали чувствительный сосок, Билл дернулся и вскрикнул.

Георг ухмыльнулся:

- Ммм… Тебе нравится?

Он продолжал играть, снова сжав сосок. Второй рукой он повернул к себе лицо Билла и поцеловал.

И это было ошибкой. Поцелуй Билла был таким горячим, что заставлял забыть обо всем. Билл запустил пальцы в волосы Георга, дергая их почти до боли, пока его язык исследовал рот басиста. Наконец Георг разорвал поцелуй, уже едва не задыхаясь от невысказанных стонов. Билл улыбнулся и снова мурлыкнул. Георг решил, что пора снова взять ситуацию под свой контроль. Он раздвинул ноги Билла чуть шире и одной рукой крепче прижал его к себе, другой он начал медленно ласкать промежность вокалиста. Билл закусил губу и сдавленно застонал. Его бедра непроизвольно дернулись навстречу нежным рукам, но Георг лишь сильнее прижал его, не давая двинуться с места.

- Нравится? – Прошептал он в самое ухо Биллу.

Тот нервно кивнул, не переставая отчаянно кусать губы.

- Скажи мне, - потребовал Георг, - скажи, как сильно тебе это нравится.

- Боже… - Билл едва не задыхался, - твои руки… Сильнее!

Но Георг замедлил движения, наслаждаясь произведенным эффектом. Вид Билла, извивающегося под его руками, определенно, был самым эротичным из всего, что он когда-либо видел. Он легко провел пальцами по возбужденному члену вокалиста, вверх и вниз, еще и еще раз.

Наконец он обхватил горячую плоть и стал двигать рукой невыносимо медленно. Билл почти закричал, эхо его голоса ударилось о стены комнаты и растеклось по полу. Мышцы ног напряглись словно струны, казалось, они вот-вот зазвенят. Георг сохранял мучительно-медленный темп.

Билл чередовал вздохи и стоны, казалось, он уже сам себя не слышит. Но этого Георгу было не достаточно. Он немного ускорил темп, большим пальцем лаская головку. Всё тело Билла напряглось, но Георг остановился, мягко поцеловав его плечо.

- А… Нет! Не останавливайся…

Георг ухмыльнулся:

- Хочешь кончить, Билли?

- Да… Боже! Давай же, черт тебя подери!

Георг оставался неподвижным:

- Умоляй меня.

Билл зарычал и попытался толкнуть бедра вперед, но басист крепко прижал его, не давая двинуться с места. Билл прикусил нижнюю губу и прекратил сопротивляться.

- Пожалуйста… - Произнес он одними губами.

- Что?

- Пожалуйста. – Чуть громче на этот раз.

- Прости, я не расслышал.

- Черт возьми, пожалуйста! – На этот раз Билл почти кричал. – Прошу тебя, дай мне… Аах… - Георг не дал Биллу договорить, вдруг сжав его и начав двигать рукой очень быстро. Оргазм был настолько сильным, что Билл вздрогнул всем телом, когда горячая волна наслаждения ударила в него, лишая сознания.

Георг замедлил движения, затем осторожно отпустил Билла, давая тому придти в себя. Это была бесспорно самая прекрасная сцена, которую он видел, и Георг был уверен, что увидит еще этой ночью.

Басист повернул Билла к себе лицом и нежно обнял. Вокалист уткнулся носом ему в плечо, мягко обернув руки вокруг его талии.

- Я и не думал, что ты такой чувствительный. – Георг улыбнулся.

- А я не думал, что ты такой тиран в постели. – Засмеялся Билл.

Георг снова улыбнулся.

- Вообще-то нет. Это ты заставил меня быть таким.

- А может, это Густав так плохо на тебя влияет?

Георг легонько толкнул Билла:

- Эй, а ты что, хочешь это узнать на собственном опыте?

Билл посмотрел на Георга. В его глазах плясали веселые чертики.

- Это предложение?

- Я бы сказал, это можно попробовать. – Ответил Георг с усмешкой.

- А между тем… - Георг прижался к бедру Билла. Он все еще был возбужден.

Билл приподнял бровь. Он повернулся так, что его колено оказалось между ног басиста, коварно улыбнулся и прошептал:

- Умоляй меня…

Секс по телефону

Георг меланхолично щелкал пультом управления, прыгая по каналам. Группа наконец-то получила что-то вроде передышки. Георг, конечно, был рад в кои-то веки поспать на нормальной кровати - просто для разнообразия, но он не ожидал, что так быстро устанет от свободного времени.
Ни у кого больше, кажется, не было с этим проблем. Когда Георг выходил из комнаты Густава полчаса назад, ударник увлеченно ковырялся в своей видеокамере и карманном компьютере. Густав пытался объяснить Георгу, что он делает, но тот так ничего и не понял. Билл попросил у Дэвида разрешения прошвырнуться по магазинам, и вероятно, будет потерян для общества следующие несколько часов. Ну а Том, как всегда, был с девчонкой.
Георг торчал в своей комнате, сходя с ума от безделья и тупо переключая каналы. Он как раз остановился на каком-то спортивном канале, где шля трансляция автогонок, когда неожиданно зазвонил мобильник. Он взглянул на дисплей и невероятно удивился:
-Билл?
-Георг!
-Что случилось?
-Да ничего.
-Ну и чего звонишь тогда? Я думал, ты в магазине.
-Я именно там. Я нашел совершенно потрясающие брючки!
Георг слегка вздрогнул от того, насколько сексуальным был голос Билла. Он поправил джинсы и прочистил горло.
-Тебе они нравятся?
-Эммм... Хммм... - мурлыкнул Билл, - Тебе они тоже понравятся. Ткань такая мягкая. Она обнимает мои бедра подобно твоим рукам.
Георг чуть не задохнулся.
-Билл, где ты, черт возьми, находишься?
Мягкий смешок заставил кровь тут же хлынуть к области паха.
-Я в примерочной.
-Боже, кто-нибудь ведь может тебя услышать. Ты в своем уме?
Снова смешок. Господи, нельзя так смеяться.
-Конечно, кто-нибудь может услышать, как я говорю тебе, насколько узкие эти брюки, - прошептал Билл, - и как они ласкают мой член при каждом движении.
-Билл... - Георг предостерегающе зарычал.
-Они мягкие, - продолжал Билл, - и такие тонкие, что когда я прикасаюсь к себе, я их почти не чувствую. Я могу представить твою руку, поглаживающую меня через них спереди. Ммм...
Георг невольно опустил руку на заметную выпуклость в своих джинсах.
-Билл, что ты делаешь? - прошипел он.
Вокалист проигнорировал его.
-Твоя рука такая теплая. И если бы ты был сверху, держу пари, я бы почувствовал каждую ниточку твоих джинсов через эти брюки, когда бы обхватил тебя ногами. Как если бы я был голым. - Билл продолжал. - Но быть в джинсах- это не то, чего тебе хочется, верно? Я расстегиваю молнию- так медленно. Ты невероятно твердый.
Георг откинул голову на подушку. Если их конфеденциальность не беспокоит Билла, то какого черта она должна беспокоить его? Он взял телефон в левую руку, а правой слегка прикоснулся к своему члену.
-На тебе есть что-нибудь, кроме джинсов?
Горячяя волна прошла по телу Георга от мягкого, чуть хрипловатого голоса Билла.
-Нет. - Выдохнул он.
-Хорошо. Очень хорошо. Тогда я могу снять с тебя джинсы и потрогать твой член. Я могу сжать и потререть его. Так медленно, что твои бедра невольно дернутся вперед, пытаясь заставить меня двигаться быстрее. Я могу провести большим пальцем по твоей влажной головке.
Георг с трудом подавил стон, повторяя действия Билла своей собственной рукой.
-Тебе нравится это?
-Черт возьми, да. - Георг погладил себя, представляя руку Билла вместо своей.
-И мне безумно это нравится, - прошептал Билл, - Мне нравится знать, что ты возбуждаешься из-за меня. Я хочу облизать тебя, попробывать тебя на вкус, провести языком по головке твоего члена. Я хочу чувствовать, как ты вздрагиваешь, когда я дразню тебя. Я хочу ласкать твой пах, когда возьму тебя в рот глубже.
На сей раз Георг не сумел сдержать стон.
-Это именно то, что я хочу услышать от тебя.- Сказал Билл с усмешкой. - Я хочу слышать твои стоны. Я хочу слышать твои всхлипы. Я хочу, чтобы ты умолял меня.
Георг начал двигаться быстрее.
-Хочешь меня?
-Дааа... - простонал Георг. Он сжал свой член, почти чувствуя тесноту тела Билли.
-Да, я тоже хочу тебя. - Голос Билла был таким хриплым, как будто он не мог справиться со своим дыханием. - Я хочу чувствовать тебя внутри. Я хочу обхватить тебя ногами и чувствовать, как ты двигаешься во мне так сильно, что темнеет в глазах. И я хочу слышать, как ты кричишь мое имя, когда кончаешь.
Георг уже не мог остановиться, сжимая руку сильнее. Закрыв глаза, он как наяву видел всё, о чем говорил ему Билл.
-Нравится? - Шептал Билл. - Так сильно и так быстро. А знаешь, как нравится это мне?
Георг закусил губу, чувствуя, как нарастает напряжение в паху.
-Кричи мое имя!
-Билл... Билл!!! - Имя вырвалось из горла со вскриком удовольствия, прошедшим насквозь через всё тело. Он вздрогнул, едва не выронив телефон, и в следующий миг бессильно откинулся на подушку. - Проклятье, Билл...
-Я пойду, оплачу эти брюки, - усмехнулся Билл и уже чуть ласковее добавил, - и когда я вернусь, я хочу, чтобы ты трахнул меня.
Последнее, что услышал Георг перед тем, как Билл отключился, был кокетливый смешок. Он отложил телефон и снова закрыл глаза. Больше ему не было скучно.

Секс по телефону-2

Георг откинулся на спинку кровати. Абсолютно голый. Он ждал этого несколько недель. Билл снова отправился по магазинам, и на этот раз георг был готов. Он хищно улыбнулся своим мыслям. Когда Билл вернулся со своего прошлого похода по магазинам, он был настольео возбужден, что едва Георг успел закрыть дверь, как тут же оказался прижатым спиной к стене.
Боже, это было так... страстно.
И Георг желал повторить этот опыт. А сейчас наконец-то представилась такая возможность. Он взял с прикроватной тумбочки свой телефон и набрал номер Билла. Несколько длинных гудков, и он услышал его голос на другом конце.
-Алло?
-Ты в примерочной?
-Эмм... Да, а что?
Георг улыбнулся и провел пальцами по своей промежности.
-Ничего не говори, просто слушай.
-Ладно...
-Тише! Ничего не говори. - Георг понизил голос до того низкого шепота, который заставлял Билла терять голову. - В прошлый раз говорил ты, теперь моя очередь. - Послышался тихий вздох на том конце провода.
-Я уверен, ты ждал этого так же сильно, как и я, - продолжал Георг, - и ты знал, что я жду этого с той минуты, как ты сказал, что идешь по магазинам. - Он пробежал пальцами по всей длине своего члена. - Я знаю, как сильно ты любишь изводить меня, заставлять ждать. Но это заводит меня еще сильнее. Ты заводишь меня. Твоя кожа, твои руки, твои губы. Боже!
Георг застонал. Он сильнее сжал себя и шире раздвинул ноги.
- Я люблю целовать тебя, чувствовать твой язык. Это божественно. Твой рот такой горячий и влажный. Я люблю, когда твои губы ласкают мою шею, когда ты слегка почусываешь мое ухо. И чуть сильнее- мои плечи. Люблю, когда ты языком играешь с моими сосками, когда целуешь мой живот. И я чувствую твое горячее дыхание на своей промежности. Я люблю смотреть в твои глаза, когда ты ласкаешь меня... там, доводя до исступления, заставляя кричать.
Дыхание сбивалось.
-Но знаешь, что я люблю больше? Я люблю, когда ты лежишь подо мной. Я люблю прикасаться к твоим гладким бедрам, чувствовать, как ты дрожишь. Я люблю целовать твою нежную кожу, оставляя следы там, где никто больше этого не увидит. Я люблю проводить языком по твоему члену. Я люблю когда ты комкаешь простыни, пытаясь не вцепиться мне в волосы. И люблю, когда от удовольствия ты забываешь о манерах. Кричишь, стонешь, хватаешь меня за волосы.
Он улыбнулся тихому вздоху в трубке. Ласкал себя, увеличивая темп.
-Я люблю видеть, как ты теряешь контроль, когда беру тебя в рот. Ты дрожишь и всхлипываешь, и стонешь.
Георг закрыл глаза.
-И я люблю чувствовать, как твое тело сжимается вокруг моих пальцев, когда я растягиваю тебя, подготавливая к сексу. Ты всегда так чертовски тесен. И не важно, сколько раз мы уже были близки, для меня каждый раз- первый.
Быстрее, сильнее...
-Боже, какой ты горячий. И узкий. Быть в тебе... - долгий, низкий стон, - Это... Проклятье, ты лучше всех.Ты сводишь меня с ума. Но я не хочу, чтобы это кончалось.
Жар в животе и бедрах нарастал.
-Я люблю чувствовать, как ты сжимаешься, как напрягаешься и дрожишь, как меняется твое лицо, когда ты кончаешь. Твои глаза такие темные и глубокие, что кажется, я потеряюсь в них.
Голос Георга срывался, очень сложно было сохранять этот глубокий сексуальнвй тон.
-Я люблю, когда ты смотришь на меня и улыбаешься, когда и я кончаю. Для тебя.
Еще быстрее, еще сильнее... Каждая клеточка тела Георга напряглась. Жар внизу живота стал почти невыносимым.
-Боже... Я хочу чувствовать тебя. Я хочу видеть тебя. Проклятье. Да! ДА!!!
Тело свело судорогой наслаждения. Тяжело дыша и все еще вздрагивая, Георг, наконец, расслабился. Единственными звуками теперь были стук его сердца и дыхание в неровное телефонной трубке.
Он улыбнулся и тихим, как можно более мягким голосом сказал:
-Это было великолепно. Я больше не могу дождпться тебя, я сейчас взорвусь. И на этот раз, - он понизил голос до хриплого шепота, - на этот раз я хочу, чтобы ты трахнул меня.
Хищный смешко, и Георг отключился.

***
Тем временем на другом конце города...
-Том? Вот та рубашка, которую ты просил. Мне кажется, или я слышал, как звонил мой телефон?
Билл вернулся в раздевалку, которую делил со своим братом. Одного взгляда на Тома хватило, чтобы заставить его губы расползтись в ехидной улыбке.
-Судя по всему, мне не показалось.
Билл прикрыл вдерь и прислонился плечок к стене. Том сидел на полу, засунув правую руку себе в штаны, а левой сжимал мобильный телефон Билла. В его взгляде смешались тревога, смущение и чрезвычайное удовлетворение. Билл усмехнулся:
-Что, черт возьми, случилось?
Билл опустился на колени перед братом и слегка толкнул того в плечо.
-Я ведь говорил тебе, что этот голос и мервого из могилы поднимет. - Билл снова усмехнулся. - Не беспокойся, я никому не скажу.
Он вытащил из кармана носовой и платок и кинул его Тому. Затем встал и напрвился к двери. На пороге он кинул на брата хитрый взгляд через плечо.
-Если ты думаешь, что его голос бесподобен, то представь, что он делает со своим языком.
Билл закрыл дверь и улыбнулся слабому вздоху своего близнеца.