Site Tokio Hotel - Страница 9 - Forum Register Log in Gallery
Новые сообщения Участники Правила форума Поиск RSS
Модератор форума: FiaSSka, Niksa  
Forum » ТВОРЧЕСТВО » Рассказы » Tokio Hotel (только слеш)
Tokio Hotel
Onioko Дата: Среда, 2007-08-15, 11:57 | Сообщение # 161
Общительный
Посты: 356
Offline
pretty_angel, ну и закручен сюжет в №34))Браво браво!!

And then she'd say, it's Ok, I got lost on the way
but I'm a supergirl, and supergirls don't cry.
And then she'd say, it's alright, I got home late tast night,
but I'm a supergirl, and supergirls just fly.
 
Ли$А Дата: Среда, 2007-08-15, 12:29 | Сообщение # 162
Бывалый
Посты: 639
Offline
pretty_angel, спасибки солнышко!!!!!!!!

не верю в любовь...
 
Onioko Дата: Понедельник, 2007-09-03, 20:28 | Сообщение # 163
Общительный
Посты: 356
Offline
Зайка,выложи еще,а то очень хочется почитать а самой искать где-то лень+мне очень нравиццца твой подбор :)

And then she'd say, it's Ok, I got lost on the way
but I'm a supergirl, and supergirls don't cry.
And then she'd say, it's alright, I got home late tast night,
but I'm a supergirl, and supergirls just fly.
 
pretty_angel Дата: Суббота, 2007-09-08, 16:41 | Сообщение # 164
Бывалый
Посты: 737
Offline
РАССКАЗ № 35

Пятая симфония

Достаю лезвие из морозилки. Оно такое холодное, что прилипают пальцы. Как-то странно осознавать, что наша жизнь порой зависит от таких маленьких вещичек. Он уже сидит в ванне и задумчиво смотрит на тугую струю воды.
- Ты чего в одежде? – спрашиваю я
- Не хочу, чтоб они видели… когда будут доставать…
Действительно. Я об этом и не подумал. Мы же не мыться собираемся…
Поднимает на меня глаза:
- Ты уверен, что так лучше?
Они такие грустные, затравленные, с застывшим в глубине, абсолютно не детским страхом. Как же я мечтал вернуть ему прежние глаза! Ясные, лучистые с вечными озорными искорками. В них не было места отчаянию и этой тупой безысходности. Он всегда был дерзким и озорным. То ли ангелом, то ли бесенком. Но сейчас, больше всего походил на маленького забитого зверька.
Как же мне хотелось схватить его за хрупкие плечики, прижать к себе и не отпускать! Забрать всю эту боль! Сделать его снова счастливым! Вернуть все на два года назад, когда мы только переехали в этот гребаный город! Я бы сделал все, чтоб родители не развелись. Я бы бросился под машину, отрезал бы себе ногу, сбежал бы из дома, лишь бы мама не привезла нас сюда. И эти уроды не сделали бы с Билли… с нами, то, что сделали. Мне хочется выть от бессилия!
Он одел свою любимую футболочку. Это так трогательно. Мы не договаривались, но я тоже надел свою лучшую одежду. Все-таки это наш последний выход.
Помню, как ночами мы залезали в одну кровать и болтали там до утра. Мы часами могли мечтать о том, что вырастем и станем великими музыкантами. Что нас будут любить, и мы будем собирать стадионы на своих концертах. Что у нас появятся друзья и целое море поклонников. И что мы, наконец, вырвемся из этого чертова Магдебурга! Потом мы с удвоенной силой начинали репетировать. Он пел, я мучал гитару… Теперь это все в прошлом. После всех этих событий… Я уже забыл, когда в последний раз брал в руки гитару. Блин, я забыл, когда в последний раз слышал, как Билл поет! А раньше он пел постоянно… Помню, как меня это злило.
- Да ты заткнешься или нет, Каулиц! От твоего пения уже тошнит! – орал я, когда чаша моего терпения переполнялась окончательно.
А этот маленький засранец, лишь улыбался и начинал петь громче. Сколько из-за этого было потасовок!
Какой я был глупец! Он пел, когда был счастлив! Сколько бы я сейчас отдал, чтоб услышать снова его пение! Сколько бы отдал, чтоб снова увидеть его милую улыбку!
- Да, Билли. Это самый безболезненный способ.
Я специально прошерстил, все сайты на эту тему. Я не хочу, чтоб ему было больно. Я ведь должен его оберегать. Я старше. Я сильнее. Я всегда защищал его от всех напастей. Как же я прокололся? Нет, не так,… как же я прокололся в первый раз? Сейчас уже и не вспомнить…
В школе нас невзлюбили с первого дня. Как я ненавижу эту людскую тупость! Они боятся, всего, что выделяется среди них. А то, что боятся, пытаются уничтожить.
А мы выделялись. Мы были им просто как бельмо на глазу! Слишком сильно видна была их собственная убогость и серость на нашем фоне.
Их бесил я, своими дредами и широкими штанами. Их бесил Билл, своей необычной внешностью и особым, почти девичьим шармом. Уверен, что большая половина из них хотела его. Хотела, как ни одну девушку до этого! И это просто сводило их с ума. Их бесила наша индивидуальность. Их бесило, что нас двое, и мы всегда найдем друг в друге поддержку. А больше всего их бесило то, что они сами хотели быть похожи на нас. Втайне, каждый из них мечтал об этом. Я знаю. Я видел это по их глазам.
Вначале нас пару раз пытались избить. Но мы всегда были вдвоем. И оба приходили в бешенство, если трогали брата. Раз на седьмой догнав, что нас бить, себе дороже, оставили в покое. Донимали только тупыми шутками и издевательскими репликами.
К концу года вроде бы отстали вообще. Просто игнорировали. Можно сказать, что мы были счастливы. А потом пришел он… Даниэль Йохансон. До сих пор не могу понять, что Билл нашел в нем… Я даже не заметил, как он появился в классе. Все они были для меня сплошной серой массой. А братишку вот чем-то зацепило…
Я почувствовал, что с ним что-то происходит.
У меня всегда было много девочек. А в Магдебурге особенно. Девушки любят все красивое и необычное. Я частенько возвращался по ночам через окно. Билл ждал меня в моей комнате и мы еще долго потом разговаривали. Я рассказывал ему про свидание. Но ему это было интересно только потому, что было интересно мне. Не знаю, как объяснить… в нем никогда не было желания сделать что-то подобное. Мы оба думали, что он просто однолюб и еще не встретил свою девушку. И он ждал. А оказалось, что мы оба жестоко ошибались.
Поначалу он не хотел ничего говорить. Думал я не пойму его, дурачок! Я видел, что его колбасит, видел, что он не находит себе место, чувствовал, как ему плохо. Это было так мучительно! Я несколько раз пытался начать разговор, но натыкался лишь на стену его страха. Кажется тогда он и перестал петь…
Все прояснилось, когда я вернулся с очередного свидания. Его не было в моей комнате. Я забеспокоился и пошел к нему. Дверь была закрыта. Я постучал, но мне никто не ответил. Тогда я без разрешения вошел в комнату.
Билл лежал на кровати и глухо рыдал в подушку, сотрясаясь всем своим тельцем. Из-за рыданий он просто не слышал моего стука. У меня сердце сжалось.
Я подскочил к нему, сгреб в охапку, и гладя по волосам начал шептать на ушко нежные слова. Только когда истерика отошла и он начал всхлипывать, я взял его личико в руки.
- Билли, объясни наконец, что с тобой. Не мучай меня так! Я не могу больше.
В тот момент я увидел в глазах брата абсолютно незнакомое выражение. Это была зависть… Тогда я не понял, что братишка завидовал, тому, что я могу любить и никто меня за это не осудит. Завидовал, что я могу быть с тем, кого люблю. Завидовал тому… Да, завидовал тому, что я не люблю никого…
- Томми… я влюбился.
- Вот дурачок! – тихо засмеялся я – Разве от этого плачут?
- Томми, ты не понимаешь! – он снова уткнулся мне и в без того мокрое от его слез плечо.
Я оторвал его и заставил смотреть мне в глаза.
- Я люблю не девочку… Томми… Я люблю мальчика! …Томми, прости! Пожалуйста! Не оставляй меня! Я не педик! Не обзывай меня, как все эти ребята в школе! Томми, милый, пожалуйста, пойми меня! Я старался задушить это в себе. Но я не могу! Не могу, понимаешь? Я люблю его, Томми, люблю!
Сказать, что я был в шоке – не сказать ничего. Но конечно же я не оттолкнул его. Конечно, я понял. Как можно не понять человека, с которым был еще до рождения? Я просто продолжил гладить его волосы, вытирать мокрые щечки и успокаивать. Мы так и уснули тогда в его кровати.
Маме это жутко не понравилось. Утром, когда она пришла будить нас в школу и обнаружила спящих в обнимку, устроила нам настоящий скандал. Никогда не видел маму такой рассерженной. До сих пор не понимаю, что могло ее так разозлить.
Не представляю, как Билл набрался смелости, подойти к нему. Все-таки иногда братишка удивляет даже меня. Я вышел из туалета и увидел, как они болтают возле столовой. Я не хотел ему мешать и решил пройти мимо. Но Билл рукой подозвал меня.
- Это Том. Это Дэни. – представил он.
Мы пожали друг другу руки.
- Нам нужен третий для практической по химии. Даниэль согласился работать с нами.
Я кивнул. Билл чуть смутился и произнес.
- Он живет недалеко от нас. Через две улицы. Мы решили пройтись домой пешком. Ты с нами?
- Нет. Я договорился, что пойду… с Леной.
Я понял, что буду ему лишь мешать. Третий лишний. Но я не в обиде. Все-таки сколько раз бедному Билли приходилось идти домой в гордом одиночестве, когда я провожал домой очередную девчонку.

- Ну, как? – спросил я, когда он пришел домой. Хотя все и так было написано на его счастливой мордашке. Казалось еще чуть-чуть и улыбка сойдется у него на затылке.
- Он совсем не похож на них, Томми! Он был так приветлив, когда я подошел к нему! Он добрый. А еще у него дома живет кролик. Представляешь? Живой кролик. А еще он собирает модели самолетов! А я кормил кролика. Ему тоже не нравится эта школа. Он в химии шарит лучше, чем мы. Ты видел, какие у него удивительные волосы? Такие шелковистые на вид. Мне нравятся светлые волосы. Как ты думаешь, может мне пойдет?
Он уплетал за обе щеки, приготовленные мной сандвичи и все время перескакивая с одного на другое, сбивчиво рассказывал о своей первой прогулке с любимым. Его было не остановить. Глазки блестели, щеки раскраснелись от возбуждения. Я невольно залюбовался им. Только уже тогда в сердце что-то тревожно кольнуло. Но, глядя на счастливого брата, я загнал все гадкие мысли в самый дальний угол.
Впечатлений от прогулки Биллу хватило на весь день. Я тихо стучал головой об стол, в девятый раз, за вечер, слушая, какой смешной анекдот рассказал ему Даниэль. Но я был готов слушать еще хоть вечность, лишь бы Билли, было хорошо.
А ночью он снова плакал. Понимал, что вряд ли когда-нибудь сможет быть с Даниэлем, так как хочет. И я не мог его утешить. Только плакал вместе с ним. Все-таки мы близнецы и счастье, и боль у нас всегда на двоих.

И все же они с Даниэлем подружились. После той практической по химии, за которую мы получили пятерки, они продолжали общаться и ходить вместе со школы. Брат просто светился в то время.
В тот день мы уже по обыкновению втроем сидели за столиком в столовой. Билл о чем-то увлеченно разговаривал с Даниэлем. Я отрешенно ковырял салат и думал о своем. Не знаю, зачем Биллу понадобилось что-то шептать этому ублюдку на ухо. От меня у него секретов никогда не было. Остальные от гула все равно ничего бы не услышали. Может он, просто хотел лишний раз прикоснуться к нему? Может почувствовать какую-то близость… Сейчас это уже не имеет значения…
Будто назло, мимо проходили наши гребаные однокласнички.
- Смотрите, какая сладкая парочка! – заржали они
Билли вспыхнул.
- Дэни, ты тоже решил стать педиком?
Даниэль покраснел как помидор и грубо оттолкнул от себя Билла.
- Заткнитесь! – рявкнул я – Единственные педики здесь вы. Еще хоть слово скажете, и недосчитаетесь зубов. Ясно?
- Да пошел ты… - кинул кто-то из них. Но все же они ушли, продолжая отпускать скабрезные шуточки и ржать.
- Не обращай внимания, Билли. Ты же знаешь, что они долбо*бы!
Но Биллу было не до моих утешений.
Даниэль нервно выскочил из-за стола, пробормотал «мнепораидти» и выбежал из столовой.
- Пошли домой – сказал я
Билл никак не отреагировал. Просто молча встал. Он так и молчал всю дорогу.

Дома с ним была истерика.
Он валялся на полу и кричал, что ненавидит себя. Он отбивался от моих рук, когда я старался его поднять.
- Томми, он считает меня геем! Понимаешь? Он ненавидит меня теперь! Он думает, что я извращенец! Зачем он поверил этим подонкам? Томмиииии… я ведь так люблю его! Томмиии!
Я в очередной раз попытался его успокоить, но он лишь закрыл лицо руками и завопил:
- Не трогая меня! Я урод! Меня все ненавидят! Меня Дэни ненавидит! Уходи! Ты тоже меня ненавидишь!
У меня от этих слов потекли слезы. Я пошел в свою комнату. Но стоило мне только выйти за дверь, как он закричал еще громче:
- Томми! Не бросай меня! Только не ты! Томми!
Я пошел вниз за водой и таблетками. Его надо было успокоить. А я первый раз в жизни не знал как это сделать. Я не знал, что делать с братом! Он даже дотронуться до себя не позволял! Хорошо, что мама на работе. Мне самому сейчас хотелось зареветь в голос и начать кататься по полу. Я ведь чувствовал то, что чувствовал он. Пусть не в такой мере, пусть не с такой остротой, но чувствовал.
Вдруг раздался звон разбитого стекла и его тонкий вскрик. Я просто взлетел на второй этаж.
Билл стоял в ванне возле разбитого зеркала. Его правая рука была в крови. Он как то растерянно посмотрел на меня и что-то прошептал. Я с размаха залепил ему пощечину. Билла даже развернуло. Не давая ему опомниться я крепко обнял его. Он обмяк в моих руках. Я почувствовал, что он дрожит.
- Зачем ты это сделал, чертов Билл?
Он не отвечая тихо всхлипывал в моих руках. Я включил воду и начал мыть его чумазое личико с размазанное тушью и подводкой. Затем окровавленную руку. К счастью ранки были неглубокие. Ему просто повезло. Интересно, что скажет мама, когда узнает про зеркало.
Я дал ему выпить успокоительного, а после отнес в постель. Я раздевал его, как маленького ребенка, а он даже не пытался помочь мне. Только смотрел своими потухшими глазенками. Я заботливо укрыл его одеялом и сел рядом.
- Томми… - неожиданно позвал он
- Томми… а мы всегда будем вместе?
- Да, Билли. Конечно всегда.
- И ты не бросишь меня – это был уже не вопрос.
Но я все равно ответил:
- Нет, Билли, не брошу.
Мы еще минуту помолчали, а потом он попросил:
- Поставь музыку. Я не могу в тишине. Только что-нибудь красивое.
Я встал и начал колдовать над центром. Зазвучали первые ноты и я лег рядом с братом. Мы так и лежали, молча слушая музыку. Только однажды он нарушил тишину.
- Это так красиво… что даже жутко становится… Что это?
- Бетховен. Пятая симфония.
Потом он уснул. А я все лежал. И казалось, что музыка становится все громче и громче.
А затем уснул и я. Всего на пару минут отстав от Билли…
Неделю мы не ходили в школу. Он ни в какую не соглашался. А мне без него там нечего было делать. Каждое утро мы делали вид, что собирались на учебу. Шатались немного по улицам, а когда мама уезжала на работу возвращались. Мы все больше молчали в то время. Обсуждать что-то не было ни сил, ни желания, ни смысла.

Мы сидели в моей комнате. Я играл на компьютере в какую-то игрушку. Он листал журналы.
- Том и Билл Каулиц! Ну-ка живо спускайтесь сюда! – Мамин крик не предвещал ничего хорошего.
- Догулялись - буркнул я
Билл ничего не ответил, только тяжело вздохнул.
Мои опасения оправдались. Мама держала в руках записку от директора. Я узнал вензель школы на бумаге.
- Вы ничего не хотите мне рассказать?
Мы молчали. А что тут скажешь?
- Я еще раз повторяю. Что это такое?
- Мы не знаем.
- Ах не знаете! Ну тогда я вам расскажу. Это записка из школы, которая пришла мне на работу. Умнички, детки! Опозорили маму. Можно подумать я плачу деньги за лучшую школу в городе, чтоб вы прогуливали?
- Это дыра, а не школа – буркнул Билл. Мы с мамой удивленно на него посмотрели. Считалось, что отмазываться и пререкаться – моя прерогатива.
- Вот ты как значит. Вырос сыночек на мою голову!
- Я лучше удавлюсь, чем снова туда пойду!
- Нет, Билл Каулиц, ты пойдешь туда, как миленький. И это я тебя удавлю, если узнаю, что вы еще хоть раз прогуляли!
- Но мама! – не выдержал я – мы не можем туда вернуться!
- Это еще почему?
Я смутился. Не мог же я рассказать маме, что Билл влюбился в парня, и все в школе считают его педиком.
- Просто поверь нам! Умоляю, мама! Мы не можем объяснить!
- Вот когда сможете, тогда я и подумаю.
- Потому что нас там ненавидят! – в слезах крикнул Билл
- Злобные учителя? А ваш директор марсианин, который хочет убить всех детей на планете. Где-то я это уже слышала. Не от тебя ли Том?
- Мам, я тогда был в третьем классе! Хватит это припоминать! Сейчас все серьезно! – не выдержал я
- Мне надоели ваши выходки! Завтра я сама отвезу вас в школу на машине. А чтоб вы оттуда не сбежали, дайте мне ключи от дома. Оба.
Мне казалось, что у меня земля ушла из под ног. Я схватил холодную ладошку Билла и крепко сжал ее. Держись, братишка, мы что-нибудь придумаем.
- Вы плохо слышите?
Я достал из кармана ключи и протянул их маме.
- Билл!
Он кинул их на пол и убежал в свою комнату. Я бросился за ним.
Билл даже не плакал. Он просто лежал на полу и тупо уставился в потолок. Я лег рядом с его головой, ногами в противоположенную сторону.
- Что теперь делать? – спросил он
- Не знаю…
- Я действительно лучше повешусь, чем пойду туда.
- Вылезайте.
Мы упорно сидели на заднем сидении машины.
- Вы что, уши не чистите?
Я открыл дверь и вышел первым. Билл последовал за мной. Машина и не думала двигаться с места. Мама ждала, когда мы войдем в здание.
- Пошли?
Он взял меня за руку.

Как ни странно ни одной шуточки, ни одного подкола в адрес Билла, за весь день мы так и не услышали. Даниэль его старательно избегал. А Билл очень правдоподобно делал вид, что ему все равно.
День пролетел незаметно. А когда мы уже собирались домой, к нам неожиданно подошел Дэни и смущенно покраснев, попросил Билла поговорить с ним. Брат вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами и отошел в сторону.
Интересно, что этому болвану надо?
Наконец Билл махнул мне рукой.
- Даниэль извинился, что убежал тогда – улыбаясь сказал он – пойдешь с нами пешком?
- Нет. У меня есть дела.

Я смотрел телевизор, когда услышал, как поворачивается ключ в замке и открывается дверь. Зашел Билл. Смущенный, какой-то радостный и будто за час повзрослевший.
Я удивленно поднял бровь. Он сел рядом со мной и нерешительно улыбнулся.
- Ну не томи, Билли!
- Он сказал, что я ему нравлюсь – сказал Билл и обнял меня.
Я помню, что совсем не почувствовал тогда радости. Это должно было меня насторожить. Но лишь разозлило. Брат наконец-то нашел свою любовь, а я болван бесчувственный, даже порадоваться за него не могу!
- Он сказал, что я давно ему нравлюсь. И убежал он потому, что застеснялся не меня, а себя. Сказал, что хотел прийти ко мне, когда мы не ходили в школу, но не знал, где наш дом. Он же ни разу не был у нас, Томми. Он любит меня! Я так счастлив!
- Рад за тебя, братишка.
- Нет – Билл прервал объятие и отсел от меня – ты не рад.
- Просто у меня тоже новость.
- Какая?
- Я когда пришел, мама дома собирала вещи. Бабушке стало плохо, и она улетела в Лейпциг. Сказала, что вечером позвонит и скажет, когда приедет обратно. Еще сказала школу не прогуливать.
- Теперь не будем – засмеялся Билл – Знаешь, это так вовремя. Дэни пригласил меня сегодня на свидание.
- На свидание? – удивился я. Хоть я и принял ориентацию брата, слово свидание по отношению к парню меня слегка покоробило – А куда?
- К нему в гости.
- А его родители не будут против?
- Нет. Он живет с мамой. У нее сегодня день рождение и она поедет отмечать в ресторан. Дэни говорит, что обычно она приходит оттуда, когда он уже в школе.
- Ну ладно. Иди.
- Отпускаешь, старший братец?
Я засмеялся. Только сейчас понял, что попытался вести себя как взрослый.
Я растрепал ему волосы. Он стянул с меня кепку и мы еще немного поборолись. Я в очередной раз подивился тому, какой он хрупкий и беззащитный. Мы близнецы. Меня конечно тоже трудно назвать крепышом, но в Билле вообще непонятно в чем душа держится. Каждый раз, когда мы даже в шутку деремся, я все боюсь сломать его ненароком. А потом мы просто лежали на диване. Он лег так, что его нос, утыкался мне в шею и дыхание щекотало кожу. Он все время так. Это настолько знакомый и родной жест, что мне невольно становится спокойней, когда он так делает. Как же я люблю тебя, Билли…
Когда он уходил у меня на душе кошки скребли. Он замер в дверях, обернулся и робко улыбнулся, словно ища поддержки. Я еле удержался от тупого желания кинуться к нему, закрыть все двери и никуда не пускать. Мне тогда казалось, что это просто братская забота. Первое свидание младшего брата, мне по статусу положено волноваться. Но это было нечто другое.
Через полчаса после его ухода мне сделалось дурно. Я вдруг ощутил такой неимоверный страх, какого не чувствовал за всю свою жизнь. Мне вдруг показалось, что я один на всем белом свете. От этого одиночества мне хотелось на стены кидаться. Я лег на пол и заплакал. От страха, боли, одиночества и унижения. Это было невыносимо! Я плакал, но слезы не приносили облегчения, только делали хуже. Сколько это продолжалось? Полчаса? Час? Два? Может больше? Я это уже никогда не смогу сказать. Знаю только, что мне они показались вечностью.
Позвонила мама.
- Том. Как вы?
- Отлично, мам.
- У тебя дрожит голос. Что случилось?
- А… Хельга позвонила только что. Сказала, что мы расстаемся.
- Бедный мой, мальчик. А как там Билл?
Сердце сжалось.
- Отлично.
- Дай мне его.
- Он сейчас в душе. Не может разговаривать. Как бабушка?
- Сейчас буду разговаривать с врачом. Я позвоню завтра. Не шалите без меня. Еда в холодильнике. И не забудьте выключить свет, когда пойдете спать.
- Хорошо, мам. Пока.

Я не услышал, а почувствовал, что он пришел. Просто кинулся к двери. И остолбенел. Билл в слезах и крови лежал на крыльце. Я взял его на руки и занес в дом. Он не произнес ни звука, только слезы бежали по его милому лицу.
- Билли… Прости меня… Я должен был тебя остановить…
Я обнял его и он тихо застонал. Я снял с него куртку. Все тело было в синяках. Я чуть не задохнулся от ненависти, глядя на избитого брата. Схватил его за плечи и хорошенько встряхнул.
- Кто?! Кто это сделал?
- Он позвал одноклассников…
- Даниэль? Вот с*ка!
- Это был розыгрыш, Томми… Все было подстроено…
- Они заранее договорились?
Он кивнул.
Я обнял его еще крепче и начал осыпать поцелуями. Как они посмели! Этот ублюдок, притворялся нашим другом… другом Билли. Он ведь видел, что нравится братишке…
Он не сказал ему «нет». Он решил поиздеваться. Придумал изощренное веселье. Позвал Билли, а когда тот решился его поцеловать, в комнату ворвались наши общие друзья. То, что я чувствовал, когда братишка ушел, было лишь отголоском того, что чувствовал он. Они хорошо повеселились издеваясь и избивая его…

Мы близнецы. Нам не надо слов, чтоб понять друг друга. Я сунул ему в руку лезвие.
- Положи в холодильник и иди набери ванну. Я скоро приду.
Взял куртку и вышел. Где живет Даниэль я знал.

Я залез в дом разбив окно в подвале. Этот сукин сын уже спал и ничего не услышал. Я зашел в его комнату. Он спал на кровати слегка постанывая во сне. Ему снился страшный сон. Как я рад, что проснувшись он окажется в еще более жутком кошмаре. Я взял в руки будильник и залез к нему на кровать, оседлав его самого.
- Даниэль – позвал я
Он открыл глаза и в первые секунды недоуменно на меня пялился, еще не осозновая, что происходит. Когда я увидел в его глазах растущий с каждой секундой страх, произнес:
- С добрым утром, Даниэль.
Наотмашь ударил его будильником. Потом еще раз. И еще. Я бил долго. Пока не занемела рука.

Залезаю к нему в ванну. Вода очень горячая. Настолько горячая, что еле можно терпеть. Контраст с ледяной бритвой. Мы ничего не почувствуем. Хотя… лезвие в руке начинает нагреваться. Тянуть больше нельзя. Он, почувствовав мои мысли, протягивает тонкие запястья. Я отрицательно качаю головой и начинаю закатывать ему рукава повыше.
- Не здесь, глупенький Билли. Так только в кино делают. Надо резать вдоль по всей вене… чтоб не зашили…
Он покорно дает мне загнуть их. Провожу лезвием по его рукам. По две тоненькие полосочки на каждой. Первые несколько секунд, кажется, что кровь не собирается идти, но затем полоски становятся шире. И вот уже вода начинает розоветь. Кровь толчками выходит наружу и пушистыми цветочками растворяется в воде. Похоже на иней на окне зимой. Только красный.
Я даже замираю от этой красоты. Его белое, точно высеченное из мрамора лицо, с идеальными чертами, чуть растрепанные черные волосы и все набирающая насыщенность красная вода. Это так красиво, что мне становится жутко.
- Томми… - его голос приводит меня в чувство.
Начинаю резать свои руки. Лезвие уже теплое и я ощущаю, как рассекается кожа. Он слегка морщится. Тоже чувствует мою боль.
Кидаю не нужное испачканное лезвие на пол и откидываюсь назад. Вот и все.
Он ложится рядом, почти на меня и обнимает, уткнувшись носом мне в шею. Он всегда так делал.
- Жалко, что нет музыки…
- А ты разве не слышишь? – удивленно шепчет он
Прислушиваюсь. Действительно. Бетховен. Пятая симфония. И все громче, громче…




 
Onioko Дата: Воскресенье, 2007-09-09, 17:29 | Сообщение # 165
Общительный
Посты: 356
Offline
:'( :'( :'( Очень красиво....... pretty_angel, твой подбор текстов как всегда меня трогает до глубины души

And then she'd say, it's Ok, I got lost on the way
but I'm a supergirl, and supergirls don't cry.
And then she'd say, it's alright, I got home late tast night,
but I'm a supergirl, and supergirls just fly.
 
Onioko Дата: Воскресенье, 2007-09-09, 17:40 | Сообщение # 166
Общительный
Посты: 356
Offline
я сейчас скачала эту пятую симфонию :'( скажу одно лучше всего читать именно под ее сопровождние......

And then she'd say, it's Ok, I got lost on the way
but I'm a supergirl, and supergirls don't cry.
And then she'd say, it's alright, I got home late tast night,
but I'm a supergirl, and supergirls just fly.
 
Ли$А Дата: Воскресенье, 2007-09-16, 13:23 | Сообщение # 167
Бывалый
Посты: 639
Offline
№35... :'( самый любимый...ну не номер а рассказ...всё. он самый лучший. и пусть там нет секса...там есть любовь...там есть нечто такое... :'( не знаю как сказать...это шедевр и всё тут. я конечно все рассказы переживала вместе с героями...но этот - особенно... :'(
Quote
Мы часами могли мечтать о том, что вырастем и станем великими музыкантами. Что нас будут любить, и мы будем собирать стадионы на своих концертах. Что у нас появятся друзья и целое море поклонников.
как мне это знакомо!..
Quote
- Томми! Не бросай меня! Только не ты! Томми!
Билльману несказанно повезло что у него есть такой брателло. это ясно что даже и в жизни Томик не бросил бы его.
Quote
чертов Билл?
:) это выражение почему-то заставило меня полахать. :)
Quote
Он любит меня! Я так счастлив
Биллик-детка такой доверчивый... :'(
Quote
- Том. Как вы?
- Отлично, мам.
- У тебя дрожит голос. Что случилось?
- А… Хельга позвонила только что. Сказала, что мы расстаемся.
- Бедный мой, мальчик.
прикольно представить, как Томчег рассказывает маме о своих любовных похождениях. :)
Quote
Наотмашь ударил его будильником. Потом еще раз. И еще. Я бил долго. Пока не занемела рука.
я бы била долго и упорно конечно как Том. но я бы била ещё и по почкам. и по печени. и по зубам. не только будильником. ногами. ногами которые одеты в тяжёлые кеды. била бы камелотами. такую бл*ядь нужно вообще убивать...хотя морально такие люди уже давно сгнили...
Quote
Провожу лезвием по его рукам. По две тоненькие полосочки на каждой. Первые несколько секунд, кажется, что кровь не собирается идти, но затем полоски становятся шире. И вот уже вода начинает розоветь. Кровь толчками выходит наружу и пушистыми цветочками растворяется в воде. Похоже на иней на окне зимой. Только красный.
Я даже замираю от этой красоты. Его белое, точно высеченное из мрамора лицо, с идеальными чертами, чуть растрепанные черные волосы и все набирающая насыщенность красная вода
на этом моменте я вообще нафиг замерла. прикрыла рот рукой. потом закричала НЕЕЕЕТ! и пошла рыдать и обдумывать всякую чепуху...(почитаете во FЛУДИЛКЕ в темке ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ)короче я чуть ли головой о стенку не билась лишь бы Биллик не умер... :'(
pretty_angel, большое спасибо...большое...вот таких рассказиков бы побольше...таких трогательных...совершенно правдивых...(ну те которые могут быть на самом деле. хотя хорошо что этого не было)короче большое спасибо... :'( *пошла доплакивать то что не выплакала читая рассказ :) *


не верю в любовь...
 
Leto Дата: Понедельник, 2007-09-17, 19:02 | Сообщение # 168
Общительный
Посты: 537
Offline
отчасти соглашусь с Ли$А...это один из самых красивых! и неважно что там как-то коряво получилось...вначале Том говорил, что выяснил все о суицидах, что бы Биллу было не больно, но....у него просто не хватило бы времени....ну, н6е суть то важно....его месть Дэниелу...это что-то.... особенно это "Доброе утро" ...ну вообще...хочу что-нибудь еще в этом роде! =)) pretty_angel, мм....можно что-нибудь не пошлое красивое и романтичное? =)

Я НЕНАВИЖУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!
Я БЕГУ ОТ НЕГО СПЕША.
МОЕ ЕДИНОЕ ОТЕЧЕСТВО.
МОЯ ПУСТЫННАЯ ДУША.
 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:07 | Сообщение # 169
Бывалый
Посты: 737
Offline
Leto, да можно конечно!

РАССКАЗ № 36

По лепесткам сирени

Глава 1: Удар
23 сентября 2007 года.

Что было до этого.
Что было после.
Все пустяк, все неважно. Об этом можно будет подумать потом. Действительность рассыпалась на миллионы сверкающих осколков. Я поднимаю их и режу руки. Больно, до крови. Глубоко. Порезы не заживают. Уже не заживают. Меня продали в рабство. Самому себе. С этой секунды и навечно.
Навсегда.
Я полуголый лежал на кровати и курил, сосредоточенно рассматривая, как подрагивает свет за окном. Неровными вспышками фар. Все ближе и ближе, уже без остановки.
По телу вдруг пробежала волна дрожи, словно от накатившего оргазма. Сам не понимая от чего, я выгибаюсь и еле успеваю прикрыть рот рукой, что бы не закричать. Больно. Все старые засосы и царапины на моем теле словно начинают ныть. Все, без исключения, по отдельности.
Эти ночи. Бесчисленное количество. Они пролетели, словно один миг, одна секунда. "Живи секундой". Как я был прав тогда! Вот только что-то эта секунда слишком уж сильно затянулась.
Воспоминания надоедливым роем завладели мной, вкручиваясь в сознание постепенно, мучительно, вырывая куски плоти. Я даже разучился мыслить. Все превратилось в какую-то непонятную мешанину, перепуталось. Словно в гигантском лабиринте. Без выхода…
А ведь когда-то все было по - другому. Я был счастлив, радуясь тому, что новый день, наконец, наступил. Еще тогда, до краха, до лепестков сирени на моей могиле. Я, смеясь, бросал их, бросал свою жизнь в грязь.
Стук в дверь. Приглушенный. Неясный. В глубине душе я хотел бы никогда не слышать его.
- Открыто! - я затушил сигарету в стеклянной пепельнице у изголовья кровати и устроился поудобнее, положив руку под голову.
- Цыпа, ты уже меня ждешь? - в дверях появился высокий рыжий парень, обмотанный в кокой-то бабский розовый шарфик.
- Конечно… - я ухмыльнулся и поманил пальцем вошедшего, невольно напоровшись взглядом на собственный огромный синяк, зеленой кляксой растекшиеся по белоснежной коже запястья.
Парень, скинув куртку на пол, подошел ко мне и, грубо схватив меня кривыми, толстыми пальцами за подбородок, жадно впился в мои распухшие и искусанные губы.
Я схватился свободной рукой за спинку кровати и крепко, до посинения, сжал её. Больше всего на свете хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, отлежаться там, а потом выйти на улицу и прокричать: "Я человек. Человек, а не грязная шлюха из подворотни!". Но вместо этого я уже скорее по привычке, ответил на поцелуй. Нежно, почти любя. Не важно, что я играю, что унижаюсь. Главное, чтобы клиенту понравилось.
- Надеюсь, сегодня ты порадуешь меня чем-нибудь новым, крошка? - парень отстранился от меня, сев на стул, выжидательно уставился на меня.
- Да, - я развратно облизал пальцы и, расстегнув ширинку на собственных брюках, просунул туда руку, обхватил рукой член. Я медленно провел несколько раз вниз и вверх по гладкой, чуть бархатной коже, стараясь насладиться ощущениями, представляя себе, как ни странно, своего брата и, не сдержавшись, неосмотрительно громко застонал. Я беспорядочно двигал рукой, постепенно находя нужный ритм и откинув голову назад, закусил губу, сдерживая вырывающиеся из груди пошлые стоны. Раздвинув ноги настолько широко, насколько позволяли полуспущенные джинсы, я провел рукой по бедрам и, касаясь тонкими пальцами яичек, вздрагивал от наслаждения и представил, что все это делает со мной Том. Чувствуя приближающийся оргазм, я замедлил движения и посмотрел на клиента. Он сидел на стуле с раскрасневшимися щеками и тоже быстро двигал рукой, которую он держал на своей промежности.
- Будь умницей, ладно, - парень встал, перевернул меня на живот и, резко сдернув джинсы, которые и так еле на мне держались, вошел безо всякой смазки. Я зажмурился и крепко сжал зубы, чтобы не зареветь.
Который это раз? Все еще больно. Это никогда не пройдет, словно наказание, словно расплата. Парень задвигался быстрыми толчками, из его груди вырывались хриплые стоны. Внутри меня все горело, прожигало изнутри. Клиент вцепился руками в мою задницу, оставляя новые повреждения поверх старых синяков. Из моего горла вырвался удовлетворенный стон. Самое ужасное, что это доставляло мне удовольствие. Я просунул руку под себя и, сжав собственный член, задвигал ей в такт толчкам.
Снова оргазм. Противная липкая волна. Я кончил прямо на простынь, измазавшись в собственной сперме.
Клиент слез с меня и игриво хлопнул меня по подрагивающей спине.
- Ты был просто великолепен! - послышался хруст денег. Я сразу узнал этот звук, уж больно за дорогую цену я слышал его каждый вечер.
- До встречи, куколка, - парень кинул пару бумажных купюр прямо мне на задницу. Как символично.
Я лежал тихо, боясь пошевелиться. Из глаз медленными черными ручейками стекали слезы.
Том.
Почему я вспомнил про брата? Интересно, где он сейчас? Он мечтал уехал в Ирландию. Говорил, что там невероятно красиво. Там огромные зеленые горы и свободный ветер. Может, брат женился? У него есть дети? Я так давно не получал от него писем. Да и куда ему писать. Я же каждый день кочую с места на место. Днем прячась в дешевых гостиничных номерах, а по ночам, как последняя продажная проститутка выхожу на панель, строя глазки проходящим мимо барышням и молодым людям. Хотя почему как? Я и есть самая настоящая грязная, дешевая шлюха за сто евро.
Что было до этого?
Счастливая, беззаботная жизнь избалованной рок-звезды. Я потерял её, потерял единственного брата. Потерял себя.
Я еще сильнее зажмурил глаза. Какая-то невероятная усталость резко накатила на меня, затягивая в свои прозрачные сети. Я погрузился в глубокий, черный сон. Как выход, как утешение. Воспоминания и сны - это последнее, что у меня осталось от нормальной человеческой жизни.
Но сегодня даже они не принесли мне долгожданного покоя. Я вновь увидел тот страшный, полный ужаса и отчаяния день. День, когда все разрушилось в одну секунду. Ту злосчастную секунду, которую я хотел прожить ярко. Все сложилось словно огромный карточный домик. Мы поднялись слишком высоко, особенно я. Падать было невероятно долго и больно. Мир горел под пальцами, ветер свистел в волосах. И вот я внизу, на самом дне. Уже не подняться.
Никогда.

12 декабря 2006 года.

- Билл, ну чего ты там возишься? - брат сердито посмотрел на меня.
- Не могу найти амулет. Может, он за кровать завалился? - я встал на четвереньки и, приподняв покрывало, заглянул под кровать.
- Да плюнь ты на него. Нам через десять минут надо быть в Юниверсале. Я даже догадываюсь по чьей вине!
Я поднялся и с обреченным вздохом отряхнул колени. Амулет, подаренный матерью на седьмой день рождения, всегда был со мной. Я никогда не снимал его, так как глупо, по-детски верил, что он приносит удачу. А сегодня утром я обнаружил его пропажу. Перевернул весь номер вверх дном, но так и ничего не нашел.
На душе вдруг сделалось как-то гадко и пугающе-тревожно.
Я перекинул изящную, почти женскую сумочку через плечо и вышел вслед за Томом.
У входа в отель нас уже ждали Георг и Густав.
- Ты новости смотрел, герой дня? - Густав как-то издевательски хлопнул меня по плечу.
- Нет. А что? - я надул губу, пытаясь изобразить недоумение, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь.
- По всем каналам только и твердеет о твоих вчерашних похождениях в гей-клубе. Идиот! Теперь нас точно "заедят" родители наших малолетних поклонниц, которые категорически против любого развращения своих "принцесс", - я лишь недовольно фыркнул и сел в машину.
У звукозаписывающей студии нас, к моему великому удивлению, никто не встретил. Я посмотрел на Тома. Брат слегка подрагивал от пронизывающего насквозь, холодного декабрьского ветра и кутался в свою огромную толстовку.
Пошел мокрый, смешанный с дождем, снег. Достигнув земли, он тут же таял и превращался в мерзкую, грязно-серую жижу. Я брезгливо, стараясь не замарать обувь, зигзагообразными шагами дошел до входа в здание.
Студия была какой-то непривычно пустынной, больше напоминающей картинку из какого-то дешевого голливудского фильма ужасов.
- Куда все подевались? - где-то сзади, глухо ударившись о голые стены, прозвучал подрагивающий голос Георга.
Я толкнул дверь, на золотой табличке которой гордо красовалась надпись: "Дэвид Йост" и вошел внутрь, тут же наткнувшись на испепеляющий взгляд продюсера, сидевшего на стуле. В комнате было еще три каких-то незнакомых мужчин, одетых в строгие черные костюмы и высокая худая женщина, с волосами собранными в хвост. Я резко затормозил и в меня сзади врезался Том, не успевший замедлить шаг. Я покачнулся и, потеряв равновесие, едва не упал, вовремя схватившись за дверной косяк.
- Присаживайтесь, - голос у незнакомой женщины был резким, неприятным и немного писклявым. Я бросил испуганный взгляд на Дэвида и осторожно сел на самый краешек дивана. Том опустился рядом со мной, я чувствовал его дрожь. Или свою.
- Билл Каулитц? - я сдавленной кивнул. Зачем спрашивать? Что, так не видно?
Дэвид закрыл лицо руками и опустил голову.
- Да что в конце концов происходит? - Том не выдержал и вскочив с места, сделал шаг вперед.
- Успокойтесь юноша. Просто, боюсь вас огорчить, но группы Tokio Hotel больше не существует, - от неожиданности я смешно открыл рот, Георг зажмурил глаза и как-то странно замотал головой, словно пытался отогнать назойливую муху, а Густав неожиданно сильно вцепился в мою руку.
- Ч-что значит, не существует? - брат опустился обратно на диван, на его лице отразился какой-то детский испуг.
- Все очень просто. За последнюю неделю в суд поступило десять заявлений на вашего брата, подтверждающие факт изнасилования несовершеннолетних девушек. Прибавим к этому постоянные протесты со стороны родителей, общественные пикеты, против вашего творчества. И вчерашние события в клубе, подробности которых сейчас можно увидеть по любому каналу, - женщина надела очки и, открыв какую-то тонкую кожаную папку, помахала ей перед носом Тома.
Я вдруг почувствовал, что по моей щеке стекает что-то холодное и мокрое. Невольно дотронувшись рукой до лица, я смахнул слезу, оставив на щеке серое, размазанное пятно от косметики.
- Суд завтра в 12 часов. До скорой встречи, - женщина улыбнулась противной "змеиной" улыбкой, и быстрыми шагами вышла за дверь. Трое амбалов последовали за ней, по дороги бросив на нас взгляды полные унижения и презрения.
Тишина. Невероятно тяжелая. Даже часы на стенке замерли.
- Дэвид? - я подошел к продюсеру и осторожно дотронулся до его плеча.
- Ничтожество! Лучше бы ты вообще никогда не рождался! - Йост резко выпрямился и со всей силы ударил меня по лицу.
Я упал на пол, в глазах потемнело. К горлу стал подступать тошнотворный вкус крови.
- Ублюдок, мразь! Последняя шлюха! - Дэвид пнул меня по животу ногой, замахнулся еще раз, но на нём, издав звук подобный вою, повис брат.
- Он не виноват! Оставь его в покое! - Том бросился ко мне и, приподняв мою голову над полом, стал стирать кровь, сбегающую из разбитого носа.
- Оставить в покое? О да, именно это и сделаю. Интересно, как он теперь будет зарабатывать деньги? На панель выйдет? Бьюсь об заклад, у него неплохо это получится! - Дэвид плюнул прямо мне в лицо, я почувствовал его теплую слюну на своих губах, а затем потерял сознание, как малолетняя девица.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:09 | Сообщение # 170
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 2: Our Love
- Томми, малыш, уже 11. Бетти налила чай и испекла твоих любимых булочек, - я открыл глаза и увидел склонившегося надо мной ангела. Нет не ангела, это была моя невеста Гретта, прекрасная как богиня, прекрасная, как всегда. Её локоны золотистыми волнами спадали на плечи, а ясные голубые глаза, которые всегда хранили в себе кусочек весеннего неба, буквально лучились солнечным светом.
- конечно. Я спущусь через пару минут, - я зевнул и, приподнявшись на кровати, сонно потянулся.
Гретта чмокнула меня в щеку и засмеялась своим мелодичным, ласкающим ухо смехом и стремительно вылетела за дверь. Я только успел заметить, как мелькнул в дверном пролете её легкий, полупрозрачный подол сарафана.
Я надел футболку и, потянувшись за часами, которые лежали на тумбочке, невольно натолкнулся взглядом на фотографию. Яркое, словно живое фото, на котором нам с братом было лет по двенадцать. Мы, спина к спине, стояли на берегу маленького пруда, который располагался недалеко от нашего дома. Я вздрогнул, посмотрев на Билла. На его наивную детскую улыбку, на искрящиеся радостью глаза.
Я не видел брата почти год. После того, как группа распалась, мы все разъехались в разные стороны и почти не общались друг с другом. Георг уехал вместе с родителями и своей новоиспеченной девушкой в Польшу, Густав каким-то чудом поступил в Гарвард и сейчас, наверное, как раз заканчивает первый курс. А я отправился путешествовать по Ирландии, как давно мечтал. Только Билл остался в родной стране. Он, игнорируя все мои уговоры и, даже, угрозы, наотрез отказался ехать со мной.
Где теперь живет брат, и что происходит в его жизни, я не знал и очень мучался по этому поводу. Билл, по-видимому, часто переезжает с места на место. Я лишь однажды получил от него открытку под Рождество. Там кривым, размашистым, но до боли знакомым и родным почерком было написано всего пять слов: "С рождеством, братишка. Будь счастлив".
И больше ничего, пустота. А между тем, я чувствовал, что ему плохо. Порой по вечерам меня бросало в жуткий холод, все тело буквально колотило, а потом резко отступало, как будто ничего и не было. Иногда я просыпался от чувства непреодолимого возбуждения, нервно ощупывая мокрую простыню между ног и понимал, что только что кончил прямо на кровать.
Господи, как мне было плохо в эти моменты. Я готов был буквально завыть, послать всю свою "счастливую" жизнь к черту, вернуться в Германию и найти брата. Обнять его, прижать к груди, а потом поцеловать в мягкие, сладкие и даже какие-то слегка пряные губы. Слиться с ним, отдать частицу себя и больше никогда не расставаться. Мне никогда не забыть той ночи, что мы провели вместе. Да, это было извращением, но мы любили друг друга. Любили искренне. Жар его тела, шел пушистых черных волос, божественные стоны, прекраснее которых нет ничего на свете, и горячее, прерывистое от возбуждения дыхание.
Это осталось нашей тайной, нашим маленьким секретом.
Я все смотрел на фотографию, не в силах оторваться. На душе сделалось как-то пусто и невероятно тяжело. Я всхлипнул и отвернулся, смахнув рукой непрошеные слезы.
Проявление человеческой слабости.
Билл часто плакал. Я видел его слезы, его покрасневшие глаза и размазанную по лицу косметику. Но даже тогда он был прекрасен.
Да, теперь у меня есть невеста и шикарный замок в Ирландии. Но я бы отдал все, что бы жить где-нибудь под мостом в грязи и нищете вместе с братом. Только бы увидеть его глаза. Карие, теплые, глубокие, как безлунная ночь.
Лишь бы вновь услышать его голос. Я иногда, тайком от Гретты, слушал наши старые записи. Ей это жутко не нравится. Она считает, что все, что было до Ирландии, лишь черная полоса в моей жизни, которая была наполнена развратом, пьяными оргиями и пропитана табачным дымом.
Я надел на ноги тапочки и, глубоко вздохнув, вышел в коридор.
- Гретта, твой жених сущий бездарь, он может весь день проваляться в постели! И куда ты смотришь, дорогая? - из кухни доносился, как всегда издевательский тон Герарда, брата отца Гретты. Он жутко ненавидел меня, все время пытался унизить перед невестой. Про таких, как он говорят: "Самодовольный ублюдок". Таким он и был. Возомнив себя аристократом из привилегированного общества, Герард постоянно менял поклонниц и "вертелся" в высших кругах, проворачивая там свои грязные делишки. Он попросту выманивал денежки у очередной богатой дуры, поведшейся на его обаятельную внешность, шантажируя её.
Сначала я не мог понять, за что он меня так ненавидит. Но как-то вечером, он прижал меня к стене в коридоре, ведущем на второй этаж, и попытался поцеловать. Я, конечно, отпихнул его и, накричав, убежал. Кто бы мог подумать, что Герард окажется банальным педиком. Но потом я все чаще стал замечать за ним подобные повадки. Чего стоили только полные пошлой похоти взгляды, которые он кидал в мою сторону. Я неоднократно видел его с молодыми парнями, чем-то напоминающими по внешнему виду брата. От этого мне становилось как-то не по себе.
- Милый! Мы уже заждались! - Гретта бросилась мне на шею и заключила в своих воздушных, почти невесомых объятиях. От неё пахло утренней свежестью и еле различимым цветочным ароматом. Возможно, я влюбился именно в этот запах. Так же пахло от Билла, после того, как он принимал душ. Я готов был часами сидеть в обнимку с братом и вдыхать дурманящий аромат его волос и кожи.
Черт, и почему я все время сравниваю невесту с Биллом.
Бетти, наша услужливая во всех отношениях горничная поспешно налила мне чаю и положила на поднос пару еще горячих булочек.
- Что-то ты стал слишком много проводить в постели. Не заболел ли? То-то я и смотрю, Гретти ходит разочарованная. У моей любимой племянницы должно быть все самое лучшее, а не всякие там вещи с дефектами и браками! - я сжал кулаки при виде ехидной рожи Герарда, облизывающего ложечку из под джема. Но затевать с ним спор, а тем более, ругаться я не хотел. Считал это ниже своего достоинства. Препираться с подобным ничтожеством никак не входило в планы моей мирной жизни.
- Не хочешь отвечать? Ну и ладно! Гретти, я на днях уезжаю в Германию. Тебе что-нибудь привезти, солнышко? - я чуть не поперхнулся чаем. В Германию? Я не ошибся. Эта тварь едет в Германию!
- Что ты так смотришь на меня? На тебя я тратить деньги все равно не собираюсь! - я постучал пальцами по столу и посмотрел на Гретту. Она вся буквально светилась изнутри и благоговейно смотрела на любимого дядюшку. Я, конечно, понимал, что она любит его только за щедрые подарки. Но все же!

-
Уличный фонарь назойливо светил в глаза. Кто вообще придумал электричество?
Я нехотя поднялся с кровати и, задернув шторы, сел на пол. Все тело ломило, в голову будто залили целую тонну свинца. На полке запикали часы: без пяти мнут одиннадцать. Значит пора на работу.
Повертевшись перед зеркалом, я наморщил нос, оставшись крайне недовольный своим внешним видом. Огромный синяк над бровью, подарок от одного назойливого борова, никак не хотел замазываться тональным кремом. Плюс ко всему я забыл помыть вчера голову, и волосы были не вполне чистыми.
Застегнув куртку, я вышел на улицу, бросив парочку пламенных взглядов администратору отеля.
Город уже погрузился в ночную жизнь мигающих неоновых вывесок и никотинового тумана. Я поежился, холодный ветер забирался под воротник и неприятно холодил ноющее тело. Закурив тонкую дамскую сигаретку, я двинулся вдоль улицы, не обращая никакого внимания на прохожих.
- Билли, малыш, что-то тебя давно не было видно! Ой, кто это тебя так? - в меня буквально вцепилась Кларисс, местная проститутка. Её рыжие, коротко стриженые волосы приятно щекотали шею. Я невольно улыбнулся и тоже обнял её.
- Неважно. У тебя как? - я выжидательно уставился на дорогу. Сегодня мне очень были нужны деньги. Много денег. Так что, придется изрядно постараться.
- Все ОК. Только вот ногу потянула. Один придурок меня… - я не дослушал конец её фразы, потому что ко мне подошел какой-то парень.
Я встретил его своей фирменной "голливудской" улыбкой.
- Дженис, - парень протянул мне руку. Я с удивлением пожал её. Обычно клиенты редко представлялись. Им это было ни к чему.
- Пойдем, - Дженис взял меня за локоть и подтолкнул к шикарному красному Ауди.
Немного помедлив и напоследок оглянувшись на прижавшуюся к стене Кларисс, я сел в машину. Ехали мы молча, мой попутчик внимательно смотрел на дорогу.
Из магнитолы лилась какая-то умиротворяющая, монотонная классическая музыка. Мне вдруг нестерпимо захотелось спать, я прикрыл ярко- накрашенные глаза и принялся медленно накручивать прядь волос на палец.
Машина резко затормозила, и я едва не ударился головой о переднее сиденье.
- Выходи, - Дженис открыл передо мной дверцу машины. Еще бы руку подал!
Я огляделся. Меня привезли в какой-то богатый квартал. Повсюду, словно на красивой картинке, возвышались огромные особняки. Я глубоко вздохнул, наполняя легкие свежим вечерним воздухом, и спрятал дрожащие руки в карманы.
Спустя пару минут я уже стоял в просторной, шикарно обставленной комнате, тускло освещенной тяжелыми чугунными подсвечниками в готическом стиле.
- Будешь вина? - в дверях появился Дженис с бутылкой и парой бокалов в руках.
- Я не… Вообще-то… - неожиданно для самого себя, я невразумительно замямлил, по моей спине пробежал омерзительный холодок. Почему-то мне все это не нравилось.
- Да ладно тебе. Не ломайся! - парень вальяжно развалился на диване, разливая по бокалам ярко красную, сверкающую рубиновыми бликами жидкость.
Это дало мне пару секунд. Я принялся рассматривать Джениса. Пожалуй, он был красив. Прямо сказать, до неприличия красив. Тонкие, даже какие-то чересчур правильные черты лица, зеленые глаза миндалевидного разреза и светлые, асимметрично подстриженные волосы, уложенные в идеальный беспорядок.
Я робко сел на краешек дивана и, взяв в руки бокал, стал вертеть его, заворожено наблюдая за игрой бликов от ламп в вине.
В следующее мгновения я почувствовал, как рука Джениса скользнула по моей талии, и он притянул меня к себе.
- Твои волосы - такие же мягкие, и пушистые, как шерсть у маленького котенка, - Дженис погладил меня по голове. Я невольно улыбнулся, меня часто сравнивали с котенком.
- Хочешь, я помурлыкаю для тебя? - я сделал большой глоток, по горлу приятным обжигающим потоком разлилось наслаждение.
Я даже не понял, как это произошло. Я лишь хитро посмотрел в лицо Дженису - оно расплывалось перед глазами, - а в следующее мгновение ощутил, как его губы накрывают мои.
Его поцелуй был нетребовательным, нежным и осторожным, почти любовным. Он с какой-то особой нежностью скользил своим языком по моим губам и небу. Я очень удивился, обычно клиенты с жадностью набрасывались на меня, их не интересовали мои ощущения.
Закружилась голова - а может, это вино виновато? Мне ведь надо совсем немного, чтобы напиться. Пара глотков, и я уже не контролирую свои действия.
Дальше все происходило как во сне, словно в дурманящем, сладком тумане…
Пальцы, нежно скользящие по моим плечам, скидывая рубашку. Горячие, чуть подрагивающие губы на шее, а потом ниже.
Я выгнулся и громко застонал, каждое прикосновение Джениса отдавалось во мне миллионами возбуждающих до предела искр.
Дженис осторожно лизнул мой сосок, как будто пробуя его на вкус. А потом вдруг замер, и отстранился. Я открыл глаза и слегка смутился, увидев, что он с жалостью смотрит на мою грудь. Она была вся покрыта синяками и ссадинами, оставленными другими мужчинами. Смущенный выражением его глаз, я покраснел и попытался дотянутся до валявшейся на полу рубашки, чтобы прикрыться, но Дженис отвел мои руки и вдруг снова склонился к моей груди, до невозможности нежно прикасаясь губами к одной ссадине, ко второй…
От его прикосновений становилось легче. Я не чувствовал боли. Дженис словно пытался вылечить меня поцелуями.
- Дженис… я снова застонал, выдавив его имя сквозь стиснутые зубы.
Почему назвать его по имени оказалось так легко? Почему мне вообще так легко с ним? Ведь он всего лишь очередной клиент, который просто купил меня.
Очередной стон вырвался прямо в его раскрытые губы. Снова какое-то сладкое чувство желания, смешанного со страхом. Так было, когда я впервые трахнулся с собственным братом. Черт, почему я опять думаю про него?
Я почувствовал пальцы Джениса на ремне своих брюк.
Это было не со мной, а словно с кем-то другим. Может я спал? Реальность и сон смешались воедино, и я больше не мог различить их.
Дженис издал какой-то непонятный звук, когда увидел, что на мне нет нижнего белья. Он накрыл мой член рукой и осторожно провел пальцем по головке, застав меня изогнуться всем телом и податься ему навстречу.
Через секунду к пальцам присоединился горячий язык.
- Не надо… - я сам испугался своих слов.
- Что? - Дженис прервал свое занятие и посмотрел на меня. Его глаза сияли. - Что ты сказал?
- Еще! Пожалуйста! - мои щеки горели, из уголка глаза текла одинокая слеза. Откуда она там взялась?
Я слизнул её языком и, запустив пальцы Дженису в волосы, выгибаться навстречу, и сладко стонал в такт ритмичным движениям его губ.
- Оближи, - пальцы накрыли мои разгоряченные, покрытые капельками пота, губы, и я, послушно приоткрыв рот, высунул свой гибкий язычок.
Если бы это был не я, если бы это было не со мной. Я бы все отдал за это.
Дженис раздвинул мои ноги и осторожно проник в меня пальцем.
Неужели кто-то может проявлять ко мне такую заботу.
Я буквально закричал в пустоту, чувствуя подкатывающую волну оргазма. Я резко потянул Джениса за волосы и прижал его голову к себе, он вновь послушно взял в рот мой напряженный до предела член, и я, сотрясаясь всем телом, кончил.
Дженис обнял меня, нежно гладя по животу одной рукой. И только тут я понял, что пальцы второй все еще во мне…
- Что… - я не договорил, все вокруг расплылось, смешавшись в радужную кашу.
Дженис медленно перевернул меня на живот и потянул мои бедра на себя. Я почувствовал, как пальцы покинули меня. Я услышал его прерывистое дыхание над самым ухом, когда он резким толчком вошел в меня.
Дженис двигался сначала медленно, его руки беспрерывно скользили по моим ягодицам, бедрам, спине, затем они сменились языком. Но потом движения стали быстрее и резче, парень глухо стонал сквозь сжатые зубы, не переставая ласкать меня.
- Чееерт! - это единственное, что я смог выдавить, понимая, что слишком близок ко второму оргазму.
Дженис как-то протяжно всхлипнул, обхватывая пальцами мои бедра и яростно вколачивая меня в диван.
Наконец, я почувствовал, как во мне растеклась его сперма, и Дженис, тяжело дыша, опустился сверху на меня.
Я зажмурил глаза, пытаясь хоть немного собраться с мыслями.
Ничего не вышло. Все путалось. Все было не так.
Может мне что-то подсыпали в вино?
Я уже не мог думать. Ни о чем. Лишь опустился в пустоту. Холодную, как осенний ветер и грязную, как снег весной.
А ведь где-то там далеко есть счастье, есть любовь. Я потерял все это. Потерял навсегда. Я почему-то вспомнил наш дом и огромный куст сирени под окном. Мама очень любила его, особенно весной, когда он распускался тысячами благоухающих бледно-сиреневыми цветами.
Я любил вдыхать его дурманящий аромат и искать цветок с пятью лепестками. Ведь он приносил удачу. Я верил в это. Долго верил.
Все исчезло. Раз и навсегда. Без остатка.
Я сам виноват в этом. Сам.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:10 | Сообщение # 171
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 3. Игра по правилам
Меня словно пырнули ножом. В грудь.
Нет. Ниже.
Я согнулся пополам от переполняющего меня чувства боли и вовремя зажал рукой рот, что бы не закричать.
Дышать нечем. Все словно в тумане. Противно и грязно.
Такое чувство, что меня только что изнасиловали.
Боже, Билл…
Я посмотрел на Гретту, она мирно посапывала на соседней подушке. Её волосы красиво переливались в бледном сиянии луны, а улыбка действовала лучше любого лекарства.
Боль отступила, но на смену ей пришло омерзительное тошнотворное чувство, живот свело так, что пришлось до крови закусить губу.
Я встал с постели и, цепляясь за тумбочку, медленно сполз на пол.
По всему телу пробежала волна дрожи, из глаз без остановки катились крупные слезы. Одна из них попала на губы, я невольно слизнул её языком. И чуть не вскрикнул от испуга.
Я явственно ощутил на своих губах вкус Билла. Незабываемые, родной, до боли знакомый. Я в исступлении стал тереть руками по щекам и облизывать пальцы. Каждая слезинка словно хранила частичку брата. Я никак не мог насладить ими.
Каждая наполняла мое тело нестерпимым жаром и жаждой.
Жаждой его губ, его тела, его голоса.
Как путник в пустыне, который настолько обезумел, что ему кажется, будто он стоит у огромного, грохочущего фонтана.
Мираж закончился.
Я снова чувствовал только вкус собственных горько-соленых слез.
- Котенок, что-то случилось? - снова удар.
На этот раз в спину. Котенок? Так я называл брата, а он мурлыкал, когда я в шутку чесал его за ушком.
Гретта соскочила с постели и, подойдя ко мне, нежно обняла. Я еле поборол в себе отвращение, чтобы не оттолкнуть её. Почему-то, сейчас она не вызывала у меня никакого чувства, кроме тошнотворного омерзения.
- Любимый, ты плачешь? - Гретта легонько коснулась моего лба теплыми губами, окончательная лишая меня остатков сладкого видения.
- А ты что, не видишь! - я не выдержал и, резко поднявшись, оттолкнул от себя девушку.
Схватив из шкафа первую попавшуюся куртку, я выскочил из комнаты и бегом понесся вниз по лестнице, к выходу из дома.
На улице было по-осеннему прохладно, но резкие порывы колющего ветра привели меня в чувство. Я, тяжело дыша, оперся о перила и принялся шарить рукой по карманам. Да, куртку я взял самую подходящую - во внутреннем, потайном отделении лежала пачка сигарет и зажигалка. Гретта буквально запретила мне курить. А я, как послушная собачка, встал перед ней на задние лапки и повиновался.
Сигарета раскурилась только с пятой попытки. Руки сильно дрожали, а ветер постоянно задувал дрожащий огонек. Наконец, я с наслаждение втянул в себя едкий, табачный дым и расслабился. На смену недавней истерики пришло чувство какой-то полной апатии. Мне хотелось просто стоять вот так вечно. В одиночестве, выпуская изо рта серые облачка. Я поднял голову и посмотрел на небо.
Господи, как же сегодня звездно. Казалось, небо стало ближе. Я отчетливо видел каждую звезду, каждую искорку на этом бесконечном в своей красоте бархатном полотне.
Завтра куплю много белых шариков и украшу ими комнату.
- Курим? - противный голос за моей спиной, от которого меня прямо-таки передернуло.
- Что тебе здесь нужно? - вопрос на вопрос. Только так можно было заткнуть эту чертову скотину.
- То же, что и тебе, детка! Вот расскажу все Гретти, и она выставит тебя из дома со всеми манатками. Что будешь делать тогда? - нет, это уже переходило всякую грань. Я не выдержал и резко развернулся, пристально посмотрев на нагло улыбающегося Герарда.
- Я тебе не "детка". Называй так своих шлюшек, понял? А в мою личную жизнь не лезь! - я бросил окурок на землю и машинально затоптал его ногой.
- Тю, какие мы сегодня злые. Неужто наш пушистенький Томми умеет ругаться. Я уж было подумал, что ты немой, - Герард сделал шаг вперед и хитро уставился на меня своими бесстыжими, масляными глазками.
Я ничего не ответил и попытался пройти, но мужчина перегородил мне дорогу.
- Пропусти! - я действительно начинал злиться.
- Сначала поцелуй, дорогуша! - Герард схватил меня за руку. Я попытался высвободиться, но он был намного взрослее и сильнее меня.
- Ты не понял!? - я еще раз безуспешно рванулся вперед.
- Не хочешь по- хорошему? - Герард резким движением прижал меня к стене, одной рукой крепко сжимая мои запястья, а другой, закрывая рот. - Сделаем по-плохому!
Мужчина впился губами в мою шею, я попытался извернуться, но моя попытка закончилась неудачей, он лишь еще сильнее прижал меня к стене. Я чувствовал его напряженный член, упирающийся мне в ногу.
- Томми! - из окна второго этажа высунулась Гретта.
Герард тут же отстранился от меня и, поправив пиджак, как ни в чем не бывало, зашагал в сторону сада.
Я медленно сполз вниз по стене и опустился на холодный каменный пол, уткнувшись лицом в острые коленки.
Господи, меня чуть только что не изнасиловали, не поимели, как последнюю шлюху. Стало еще противнее. Все, что я сейчас хотел - это забраться в теплую ванну, чтобы смыть с себя всю эту грязь.
На пороге появилась Гретта, растрепанная, с заплаканным лицом.
Я посмотрел на неё виноватыми глазами, не в силах выдавить не слова.
- Тебе просто приснился плохой сон, правда? - Гретта покосилась сначала на окурок, а потом на меня.
Я ничего не ответил, лишь утвердительно кивнул головой. Невеста медленно подошла ко мне и, встав на колени, нежно обняла меня. Я молча уткнулся носом в её плечо. От него пахло, не так, как обычно. Каким-то приятным, до боли знакомым цветочным ароматом. Вот только каким?
- Прости меня, пожалуйста! - я еще раз с наслаждение втянул в себя её аромат.
Сирень. Точно. Как в детстве. У нас в саду росло много кустов этого цветка. Билл и мама так любили их. Брат мог часами просиживать у самого большого, находящегося как раз под окном его спальни, и искать какие-то счастливые цветочки. Конечно, это все было полным бредом, просто детским сказками. Но Билл искреннее верил в них, а я смеялся над ним.
Господи, как бы я хотел вновь вернуться в это время.
- Ладно, пошли. Здесь очень холодно, - Гретта помогла мне подняться на ноги и взяла за руку.
- Нет, постой, - я показал пальцем на небо, - Что ты видишь?
- Небо, глупый. Что я еще могу видеть? - девушка на секунду подняла голову, а потом непонимающе уставилась на меня.
- Нет же! Разве ты не замечаешь всю эту красоту? Тебя не восхищают эти звезды? Разве тебе не хочется дотянуться до них рукой? - я разочарованно вздохнул.
- Я хочу обратно в дом, забраться под теплое одеяло, - Гретта потянула меня в сторону входной двери.
Я опустил голову, еле подавав в себе желание выругаться, и молча последовал вслед за своей невестой.

-
Я проснулся от звуков странной, незнакомой мне музыки. Где-то в соседней комнате играл рояль.
Классическая музыка всегда действовала на меня умиротворяюще. Я потянулся и, резко выпрямившись, сел на кровати.
Что было вчера ночью?
Как ни странно, но я ничего не мог вспомнить. Словно кто-то вырезал этот кусок из моей головы.
Помню только, как выходил из отеля, да горьковато - обжигающий вкус вина во рту.
Наверное, я вчера сильно перебрал.
Оглядевшись по сторонам в поисках своей одежды, я ничего не обнаружил. Пришлось обмотать вокруг бедер шелковую простыню. Ткань приятно холодила, разгоряченное после сна тело.
Я подошел к дверному проему и осторожно выглянул наружу, в коридор. Звуки рояля доносились из самой дальней комнаты. Осторожно ступая босыми ногами по пушистому черному ковру, я направился туда.
Припав к маленькой щелке я с интересом заглянул внутрь. В небольшой, освещенной красными лампами комнате, за шикарным белым роялем сидел с полузакрытыми глазами Дженис. Его пальцы буквально "летали" по клавишам. Я, невольно залюбовавшись этим зрелищем, не заметил, что слишком сильно навалился на дверь. И она открылась на порядок больше дозволенного, предательски скрипнув. Дженис тут же прекратил играть и посмотрел на меня.
- Продолжай, пожалуйста, - почти одними губами прошептал я, боясь спугнуть царящую в этой комнате умиротворяющую остановку.
- Ладно. Если ты этого хочешь, - Дженис снова заиграл.
Я подошел к роялю и, облокотившись о его налакированную крышку, стал внимательно слушать, слегка закусив нижнюю губу.

-
Да, не зря я терпел все эти мучения в детстве. По три часа занятия музыкой каждое утро и вечер. Каждый день, месяц, год за годом. Целых семь лет.
Зато теперь не задумываюсь над тем, что играю. Пальцы сами машинально нажимают на клавиши.
Я даже толком не понимал, что играю сейчас. Это было не важно. Все мое внимание было приковано лишь к нему. Господи, до чего он был красив. Эти хрупкие тонкие плечи, словно высеченные из белоснежного мрамора, эти огромные, полные тайн, словно опьяняющее ночное небо, глаза. Я готов был смотреть на него вечно. Такие рождаются на земле раз в тысячу лет. Прекрасные, как небесные Ангелы, с душой, как у Дьявола.
Билл полулежал на рояле, я видел, как он прикусил свои пухлые, соблазнительные губы.
Губы, созданные только для поцелуев. Я еле подавил в себе желание впиться в них.
Он же делает это нарочно. Для него, вся жизнь - игра. Непростая, но увлекательная.
Мне стало как-то не по себе. Стыдно за сегодняшнюю ночь. Билл же был еще почти ребенком.
В моих ушах все еще звенели его стоны, перед глазами стояло раскрасневшиеся, полное похотливой жажды лицо. Я замотал головой, пытаясь отогнать наваждение.
- Что-то не так? - Билла дотронулся рукой до моего плеча. Я слегка вздрогнул и улыбнулся.
- Нет, все нормально, - мелодия оборвалась, повисла неловкая пауза.
Билл, потупив глаза в пол, нервно теребил пальцами простыню, обмотанную вокруг его изящных, тонких бедер, а я заворожено смотрел на него, боясь моргнуть.
- Знаешь, я подумал… - я замялся, подбирая нужные слова, пытаясь оправдать свой поступок. - Ты ведь не откажешься пожить у меня?
Билл словно застыл, его большие глаза расширились еще сильнее. Я прочитал в них недоверие и какой-то страх.
Хотелось закричать. Громко. Что я делаю? Ради чего все это? Я не должен! Не должен.
- Хорошо. Но только не надолго, - я чуть не подпрыгнул от радости и протянул руку Биллу. Он изящным движение пожал ее. Я ощутил тепло его кожи, гладкость его наманикюренных ноготков и почувствовал, что снова начинаю возбуждаться.
- Где у тебя ванная? - Билл захлопал длинными ресницами и как-то по-детски смешно надул губку.
- Вправо по коридору. Вторая дверь, - Билл, виляя бедрами, вышел за дверь, а мне лишь осталось проводить восторженным взглядом его фигуру.
В кармане зазвонил сотовый телефон. Я достал трубку и нажал на кнопку вызова.
- Слушаю.
- Ну как у вас все прошло? - голос в трубке заставил меня до боли сжать собственное колено.
- Все под контролем. Он согласен, - я покосился на дверь, Билла не было видно.
- Отлично. Я приеду дня через два. Постарайся за это время полностью войти к нему в доверие. Эта шлюшка должна поверить, что ты Ангел во плоти. Деньги получишь, как и обещал. Аванс уже сейчас лежит на твоем счете. Остальное потом, когда я его заполучу. И еще будет небольшая премия, когда я трахну этого чертового Тома Каулитца, - ухо резал его тонкий смех.
- Хорошо. Можешь на меня рассчитывать, Герард. Все пройдет так, как мы договаривались, - я положил трубку и молча уставился в окно.
Солнце уже встало, окрасив небо в пурпурно - красный цвет дорогого вина.
Красиво.
Вот только я никогда не замечал подобных вещей. До сегодняшнего дня. Теперь все будет по-другому.
Жизнь - это игра? Да, черт побери. Вот только я в ней пешка.
Жалкая, ничтожная, никому не нужная пешка.
Я снова принялся играть, пытаясь нажимать на клавиши так сильно, что бы чувствовать ломящую боль в пальцах.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:12 | Сообщение # 172
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 4. Und es l?uft'n Happy end
Я привязал последний шарик, и немного отойдя назад, насладился проделанной работой. Вся комната, словно купалась в белоснежных облаках. Гретта еще не вернулась из магазинов и потому не видела всей этой красоты.
Я надеялся устроить ей сюрприз.
Внезапно мое внимание привлек какой-то шум, доносящийся из коридора. Ступая как можно тише, я подошел к двери и припал ухом к замочной скважине.
- Ну как? - этот голос я узнал сразу же. От него меня буквально выворачивало наизнанку.
- Я не знаю, протащи его по клубам. Я приеду завтра. Ну продержись еще немного, малыш! - наверное, Герард выяснял отношения со своей очередной "пассией"
- Да, я приеду завтра. Жди меня десятичасовым самолетом, - ну наконец-то эта дрянь улетает!
- Послушай, мне плевать на то, что ты там себе напридумывал. У нас был уговор и ты согласился. Или уже не помнишь? Знаешь что! Засунь эти свои утверждения себе в задницу! - Герард положил трубку и поспешно удалился, я расслышал его глухие шаги на лестнице.
Интересно, про кого они там говорили?
Привстав на цыпочки, я вытащил с верхней полки шкафа старый, пыльный до ужаса фотоальбом. Удобно усевшись на краешке кровати, я открыл его и стал с жадностью всматриваться в каждый снимок.
Вот мы совсем маленькие. Мама прижимает нас к себе. У неё на шее вист какой-то кулон. Ах, да она подарила его Биллу на день рождения, а он потерял его год назад, как раз перед тем злосчастным днем, когда наша старая жизнь с грохотом рухнула в грязь.
Как символично. Похоже, я начинаю верить в приметы и предрассудки.
Я перевернул страницу.
Вот нам лет по семь. Билл сидит на качелях, радостно улыбаясь чему-то, а я держу в руках только что купленный игрушечный пистолет.
Следующий лист нашей жизни.
Нам уже по двенадцать. Я в то время уже довольно хорошо играл на гитаре, а Билл пел. Devilish, вроде так тогда называлась наша группа. Билл стоял, прижавшись к какому-то огромному дереву, на нем была одета противная розовая кофта, которую я так ненавидел и не раз пытался выбросить. Он опять улыбался. Открыто искреннее, словно говоря: "Я ваш, возьмите меня". Билл все время улыбался. Я некогда не мог понять, как ему это удавалось.
Страницы медленно шуршали, спея одна другую. Я не заметил, как из моих глаз медленно потекли слезы, они капали на фотографии, расплываясь прозрачно-мутноватыми кляксами.
Наше семнадцатилетние. Брат терпеть не мог эту фотографию, говорил, что он там неудачно получился. Мне же, напротив, она дико нравилась. Билл не был похож там на куклу. Он был там живым, естественным. Таким, каким видел его только я. Пахнущего утром и цветами, излучающего тепло из своей души, способного утешить лишь одним своим мягким, понимающим взглядом.
Брат думал, что скрыл свое истинное лицо ото всех, даже от меня. Но он забыл, что мы - близнецы, а, следовательно, насколько мы бы не были разными внешне, чего мы бы ни напридумывали себе, душу нам дали одну на двоих. Половину мне, половину ему.
Господи, наверное, ели бы мы не были родными братьями, все было бы иначе. Мы были бы счастливы. Я не знал бы его, никогда не видел, но был бы счастлив.
Просто счастлив.
- Что ты делаешь? - увлекшись просмотром фотографий, я не заметил, как в комнату вошла Гретта.
- Да так, ничего. Нравится? - я поспешно закрыл альбом и обвел украшенную комнату восхищенным взглядом.
- У нас, что сегодня праздник? - однако, Гретту, вопреки моим предположениям, это зрелище не привело в восторг.
- Почему? А разве нужен повод? Я просто хотел сделать тебе приятное! - мне стало как-то по-детски обидно.
Так уже было однажды, лет одиннадцать назад. Я пять часов старательно клеил самодельную открытку на день рождения отца, а он удостоил меня банального "спасибо" и засунул её куда-то в дальний ящик стола, так ни разу и не достав.
- Ты что обиделся, глупенький?! Мне очень нравится, правда. Спасибо, - Гретта подбежала ко мне и, усевшись ко мне на колени, ласково потрепала по волосам.
- Когда ты это сострижешь? - она с недовольным видом повертела в руках дреды.
- Не знаю. Мне же тогда лысым придется некоторое время ходить! - я обнял Гретту и крепко прижал её к себе, пытаясь понять, чем от неё пахнет.
Запаха сирени как не бывало. А может мне это тоже просто показалось? Этой ночью произошло много странных вещей.
Вместо этого я почувствовал еле различимый запах мужских духов. Причем, духов Герарда. Меня как молнией ударило.
- Чем это от тебя пахнет? - я с недоверием посмотрел на невесту.
- А что? - она принюхалась к своей кофте, - По-моему, ничем!
- Ну если противный одеколон твоего любимого дядюшки теперь называется "ничем", то я очень обрадуюсь, я недовольно фыркнул и, демонстративно отвернувшись, уставился в окно.
- Ты что, ревнуешь. Дядя просто подвозил меня до магазина, вот я и пропахла! - Гретта меня по щеке своей теплой, бархатистой рукой. Я улыбнулся и, развернувшись, резко повалил Гретту на кровать, прижав её тонкие запястья к простыне и нежно поцеловал в шею, потом стал опускаться ниже, поспешно расстегивая многочисленные пуговицы на её кофте.
Снова запах сирени.
Откуда он опять взялся, черт побери. Я прикрыл глаза стараясь ни о чем не думать, стараясь забыть то, что было раньше.

-
- По-моему, неплохо. Как ты считаешь? - я уже пол часа вертелся перед зеркалом, примеряя многочисленные наряды, которые владельцы магазина любезно доставили Дженису прямо на дом.
- Да. Только вот эти штаны тебе явно маловаты, - Дженис сидел в огромном кресле, оббитым натуральным мехом и лениво листал какую-то желтую газетенку.
- Разве? - я изогнулся, уставившись на собственную обтянутую джинсами задницу. Да, действительно, джинсы были немного тесноватыми, но зато какой эффект!
- У тебя есть сигареты? - я взъерошил руками волосы и вылил сверху на них изрядную порцию лака.
- Я не курю, - вот тебе раз! Первый раз вижу взрослого некурящего парня.
- Ну тогда мне придется успокаиваться по-другому! - я подошел к удивленному Дженису и, усевшись сверху, притянул его голову к себе и лизнул мочку уха. Он издал какой-то шипящий звук и тут же жадно впился в мои губы. Я невольно обмяк в его нежных, но удивительно сильных руках и приоткрыл рот, позволяя углубить поцелуй, его руки скользнули по моей спине, выписывая какие-то невероятные узоры. Это, казалось, продолжалось целую вечностью.
Мы целовались до тех пор, пока оба не начали задыхаться.
Дженис на секунду отстранился, что бы набрать в легкие побольше воздуха, это дало мне возможность хоть немного отдышаться, а потом я снова почувствовал его губы на своих. Поцелуи Джениса стали настойчивыми, грубыми, пару раз он до крови прикусил мою нижнюю губу, пальцы проникли под мою футболку, и дразняще погладили грудь, посылая волны возбуждения по всему телу. Я принялся расстегивать дрожащими руками его рубашку, но потом передумал и скользнул ниже - к брючному ремню. Дженис замер на секунду, позволяя мне стащить с себя брюки, а потом прильнул губами к моей шее, слегка прикусил пульсирующую жилку, заставив меня застонать в голос. Я осторожно скользнул тонкими пальцами под резинку его трусов и погладил возбужденный член, Дженис тихо вскрикнул и двинул бедрами навстречу моей ладони.
- Еще, - я не ослышался? Он хочет, чтобы я продолжал. О, да! Но, за это придется дорого заплатить.
Трусы мне явно мешали, и я, встав на колени, стянул их, а потом, словно под действие какого-то дурманящего наркотика скользнул губами по его животу, медленно опускаясь ниже. А затем взял в рот его член.
- Даааа… - Дженис громко застонал и изогнувшись, запустил пальцы мне в волосы, прижимая мою голову к своему паху.
- Быстрей, умоляю. Пожалуйста, - Дженис пристально смотрел на меня затуманенным взглядом. В его расширившихся от возбуждения зрачках было что-то странное. Там не было банального желания трахнуть. Что-то другое. Вот только что?
- Билл… - выкрикнул Дженис, все продолжая смотреть на меня.
Затем его тело сотряс мощный оргазм, я обхватил его бедра, прижимая к себе, и проглотил солоноватую сперму, быстро наполняющую мой рот.
Дженис осторожно поднял меня и притянул ближе, прижав к себе. Я с удивлением увидел, что в его глазах блестят слезы. Да, самые настоящие, человеческие слезы. Как давно я не видел их.
Я отстранился и, встав, медленно подошел к зеркалу, что бы поправить слегка размазавшийся макияж.
- Ты восхитителен! - Дженис натягивал штаны, его щеки заманчиво пылали. Такой румянец придавал ему еще больше очарования.
- Я знаю! - моя рука внезапно дрогнула, оставляя на виске длинный черный след от подводочного карандаша.

* * *
Громкая музыка и клубы табачного дыма словно заполнили меня изнутри. Бесконечное мигание неоновых огней и извивающиеся тела на танцполе - на это, как я убедился можно смотреть вечно. Я медленно потягивал какой-то сладковатый коктейль и ждал Джениса, который отошел пару минут назад, пообещав, что скоро вернется. С соседнего столика на меня то и дело кидала страстные взгляды пышнотелая блондинка. Я одарил её дежурной улыбкой и отвернулся, тупо уставившись на забавную игру пузырьков в бокале.
Время тянулось до невыносимости медленно, я уже устал смотреть на часы.
Прошло пять минут, десять, двадцать. Джениса все не было. Где он пропадал? Я нервно забарабанил пальцами по столу и, последний раз оглядевшись по сторонам, отправился на поиски.
- Детка, потанцуем? - меня схватил за руку какой-то огромный мужик со стриженой башкой и пьяно улыбнулся, обнажив ровный ряд золотых зубов.
- Нет, я не один! - я, извернувшись, вырвался из цепких объятий амбала.
- Один? - переспросил он мне вслед и демонстративно вытер руку о штанину.
Я медленно пробирался сквозь тесную толпу танцующих, внимательно всматриваясь в каждое лицо. Джениса нигде не было. Обойдя весь зал на два раза, я заметил в дальнем углу сцены какую-то неприметную, серенькую дверь.
Я подошел к ней и робко постучал. Никакого ответа. Тогда я легонько толкнул её, комната оказалась не запертой.
Сначала я даже не понял, где оказался, потому что в комнате царил полумрак. Освещением служили лишь подрагивающие маленькие кранные лампочки под потолком.
Но, потом, когда мои глаза привыкли, я отчетливо увидел Джениса, сидящего на полу и прикованного наручниками с длинной цепочкой к батарее. Его глаза были закрыты, а ресницы часто-часто подрагивали, изо рта стекала тоненькая струйка крови.
- Что с тобой? - я бросился к парню и принялся судорожно тормошить его за плечо. Он поднял голову, все так же не открывая глаз, но я увидел, как из под закрытого века скатилась одинокая слеза.
- Убирайся о т с ю д а! - последнее слово Дженис произнес разборчиво, вытягивая каждую букву.
- Что? Почем… - я не успел договорить, потому что почувствовал чью-то руку на своем плече.
Я медленно повернулся и тут же скорчился от резкого удара по лицу. На пол закапала кровь из разбитого носа. Я всхлипнул, из глаз невольно хлынули слезы.
- Смотри, какая попка! - раздался надо мной противный, хриплый голос.
- Ага. Как думаешь, он минет умеет делать? - ему ответил второй, более высокий, принадлежащий скорее подростку.
Я попытался подняться, но меня прижали к полу. Я видел только ноги Джениса.
- Будешь сопротивляться, сделаешь только хуже, крошка! - я услышал тяжелые шаги и в следующую секунду на меня кто-то сел, я застонал и прогнулся под тяжестью чужого веса.
Щелкнули наручники, и незнакомец скрутил мои руки за спиной, заковав их.
- Так-то лучше! - меня пинком перевернули на спину. Прищурившись, я постарался рассмотреть находящихся в комнате людей. Надо мной навис накаченный мужчина, обтянутый в кожаные штаны, у него были длинные волосы, заделанные в хвост. Лица я почему-то различить не смог. Все расплывалось, словно в тумане. Чуть дальше стоял ухмыляющиеся темноволосый подросток примерно моего возраста. Я нервно оглянулся и попытался отползти к стене, но мужчина схватил меня за воротник куртки и дернул на себя. Я не удержал равновесия и упал, больно стукнувшись лицом о холодные, каменные плиты пола.
- Посмотрим, насколько ты хорош! - меня словно рывком поставили на колени.
Мужчина дрожащими руками расстегнул ширинку на своих брюках и вытащил уже успевший напрячься член.
- Соси! - я отрицательно замотал головой и плотно сжал губы.
- Ты не понял, маленькая шлюшка! - от ткнул меня лицом в свой пах.
- Хочешь, что бы я его прикончил?! - я повернул голову и с ужасом увидел, что подросток приставил к горлу Джениса ножик.
- Н-нет… - мой глосс сильно дрожал, впрочем, как и я.
- Тогда делай свою работу! - я отвернул.
Я послушно раздвинул губы и, взяв большой член глубоко в рот, начал медленно двигаться.
Человеческая жизнь. Нет ничего дороже её. Мои унижения не стоят человеческой жизни. И почему я говорю себе это? Я же всегда был жутким эгоистом.
Был. До сегодняшнего дня.
Мужчина как-то противно захрипел и, вцепившись руками в мои волосы, заставлял двигаться быстрее.
Я бросил быстрый взгляд в сторону Джениса. Он так же неподвижно сидел на полу, рядом с ним стоял подросток. Одной рукой он по-прежнему сжимал нож, а другую запустил к себе под штаны, лаская себя, внимательно смотря на то, ка я делаю минет.
Мужчина надо мной вскрикнул и резко кончил мне в рот. Я закашлялся, из глаз вновь брызнули слезы, но отстраниться мне не дали, и поэтому пришлось проглотить липкую, противную на вкус сперму. К горлу подступил рвотный рефлекс, но вместе с ним все тело сковала какая-то эйфория, словно я только что приял сильнодействующий наркотик.
Мужчина опустился на пол и я, пользуясь моментом осторожно перебирая ногами, отполз в сторону Джениса. Он смотрел на меня широко открытыми от испуга глазами, в которых читался только один вопрос: "Почему!?". Я подполз еще ближе, почти дотянувшись своей щекой до его колена, но тут меня остановил подросток.
- Нет уж, детка, теперь моя очередь! - меня резко пихнули вперед, так что мое лицо оказалось в районе груди Джениса. Я всхлипнул и крепко стиснул зубы, пытаясь прислушаться к собственному стуку сердца.
- Будь умницей, расслабься, - резкий рывок, и мои джинсы вместе с трусами были стянуты до колен. Подросток раздвинул мои ягодицы и вошел внутрь безо всякой смазки. Резкая боль сковала все тело, до самых кончиков пальцев. Я вскрикнул, еще плотнее прижавшись к Дженису. Парень начал двигаться, все сильнее врываясь в мое тело с каждым толчком. Боль была такая, что я чуть не потерял сознание.
- Том… - прошептал я в какой-то полудреме.
- Том, спаси меня… - нахлынувшая тьма захлестнула меня с головой. Я окунулся в нее.
Боль отступила, но мне стало невыносимо холодно.
Одиноко.
Словно все умерли, и я остался в одиночестве на этой чертовой планете.
Все, что я сейчас хотел. Это умереть. Исчезнуть. Отдохнуть. А потом, где-нибудь там, где все будет по-другому, встретить брата. Улыбнуться ему и тихо сказать: "Привет".




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:20 | Сообщение # 173
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 5. Снегопад
Я, резко согнувшись, сел на кровати. Меня ни с того, ни с сего страшно затошнило. Буквально выворачивало наизнанку. Я уже мысленно прикинул расстояние от спальни до туалета, но внезапно тошнота прошла так же внезапно, как и появилась. Я сонно огляделся по сторонам. Гретта, сидя у зеркала, обильно поливала лаком, только что завитые локоны. Должно быть, во всем виновата эта чертова химия.
Я замотал головой, чтобы окончательно прийти в чувство и вдруг заметил, что тумбочка около кровати была пустой. Куда-то исчезла наша фотография. Я зажмурился. Снова открыл глаза. Ничего. Не могла же она испариться пока я спал.
- Ты не видела рамку с фотографией? Она обычно стоит тут, - я спустил ноги на пол и заглянул под кровать.
- Видела, - почему-то это интонация мне не понравилось. Какая-то слишком уж спокойная. Издевательски - спокойная.
- Ну и что? - я не любил, когда люди говорили загадками. А тем более, близкие мне люди.
- Знаешь, Томми. В последнее время ты стал каким-то странным. Все время этот Билл. Ты постоянно слушаешь его песни, смотришь эти дурацкие видеокассеты, беспрестанно перелистываешь альбом с фотографиями. А уж об огромном количестве его вещей в нашем гардеробе я вообще молчу. Зачем тебе все это? Твой брат умер! Смирись с этим! - Гретта буквально прожгла меня насквозь каким-то змеиным, полным ненависти и жуткой ревности взглядом.
- Мой брат не умер! - я в бешенстве соскочил с кровати и, схватив невесту за руки, резко сдернул её со стула.
- Что с тобой? Отпусти! Мне больно! - Гретта испуганно посмотрела на меня и попыталась вырваться, но я крепко держал её. Наверняка на её прелестных ручках появятся синяки. Мне плевать.
- Мой брат не умер! - я повторял это, как заведенный. Как она могла так сказать?
- Я выкинула её. Ты все время думаешь о нем, говоришь о нем. Это смешно, но я ревную, Том! - Гретта заревела, по её щекам безостановочно текли слезы, а хорошенький носик распух.
- Дура! Какая же ты дура! Он…. мой брат, - я внезапно осекся. Брат?
Нет! Нет! Нет!
Я схожу с ума! Словно попал в замкнутый круг. Все снова. Губы, укоризненный взгляд карих глаз. Пряный аромат припухших от поцелуев губ. Опьяняющий, завораживающий аромат тела. Как в легкой предрассветной дымке.
Утро. Берег того самого озера. Билл забрался на холм и, высоко подняв руки, кричал, что он - птица. Свободная, не от кого не зависящая. Как ветер.
Где ты, Билл?
Где-то там. Высоко в небе. Где загораются и гаснут звезды.
Где-то там. На берегу моря. Где волны умирают, разбиваясь об острые скалы. Где слышно робкий шепот ночного муссона и крики чаек.
Где-то там. На дне бездны. Холодной, как лед и обжигающей, как адское пламя. Шум. Грохот. И пустота, постепенно нарастающая, не подвластная времени.
Я отпустил Гретту и, закрыв лицо руками, выбежал из комнаты.
Меня вдруг резко повело в сторону и я, смешно размахивая руками, в попытке за что-нибудь уцепиться, упал и кубарем скатился вниз по каменной лестнице.
Я чувствовал каждую чертову ступеньку, следы, от которых уже к вечеру превратятся в красочные синяки.
Я сдавленно застонал, боль была такая, что я не мог пошевелить даже рукой. Может я что-нибудь сломал?
- Давай помогу! - только не это! Откуда здесь взялся этот вездесущий Герард?
- Нет уж! Без тебя обойдусь, - я попытался подняться, но это вызвало новый приступ боли.
Я вскрикнул и снова упал на пол. Во рту чувствовался противный вязкий, солоноватый привкус.
- Билл… - произнес я одними губами.
- Билл, спаси меня… - нахлынувшая тьма и ужас захлестнула меня с головой. Я сопротивлялся ей, но она поглотила меня.
Боль отступила, но мне стало невыносимо жарко. Я словно горел.
Я хочу остаться один. Убирайтесь!
Если бы все умерли, и я остался в одиночестве на этой чертовой планете. Господи, как я хочу этого!
Умереть. Исчезнуть. Отдохнуть. А потом, где-нибудь там, где все будет по-другому, встретить брата. Улыбнуться ему и тихо сказать: "Я люблю…".

-
Они наконец ушли. Напоследок издевательски бросив мне ключи от наручников.
В Глове стоял только один вопрос. Зачем? Ради кого все это?
Ради меня…
Но ведь я просто никчемный, маленький человек. Такой же, как сотни других. Как толпа.
А он? он - божество, неземное создание, достойное поклонения.
Я до сих пор чувствую на своей груди его горячее дыхание, его полный боли и отчаяния взгляд, его холодные слезы на моей рубашке.
- Билл… - я потер затекшие запястья и на четвереньках подполз к нему.
Он не шевелился.
Лежал неподвижно, словно сломанная кукла, которой, наигравшись, просто выбросили.
- Билл? - я прижал его холодную, мягкую, как бархат руку к своей теплой щеке.
Пустота. Безумная пустота внутри. Но иначе нельзя.
Я чертов эгоист! Мало того, что я продал себя, так я еще продал его.
Я натянул на Билла спущенные штаны и, подхватив его легкое, казавшееся мне почти невесомым тело на руки, вышел из этой проклятой комнаты.
Народу в клубе стало еще больше, да в добавок по сцене прыгали какие-то размалеванные уроды, поэтому никто не заметил, как я выскользнул через черный ход.
С трудом открыв дверь машины, я осторожно положил Билла на заднее и сиденье и сел за руль. Руки жутко дрожали, машина никак не хотела заводиться. Наконец, щелкнув ключом зажигания, я выехал на дорогу.
Сердце в груди все бежало куда-то, бешено наращивая темп. Я почти не мог дышать, на глаза наворачивались слезы, которых я всегда так стыдился. Теперь было уже поздно. Мне больше ничего стыдиться.
Разве того, что я вообще однажды появился на свет.
Я оглянулся назад. Лицо Билла стало еще каким-то более неестественным, почти не живым в свете придорожных фонарей. Изящный, точеный носик распух и был испачкан в крови, пухлые губы искусаны до того, что на них образовались глубокие рубцы. Косметика размазалась по лицу неравномерными, рваными черными полосами.
Но даже в таком виде Билл был прекрасен, и я с трудом оторвал от него взгляд, устремив свое внимание на дорогу.
Перешагнув через высокий порог, я подошел к кровати и аккуратно положил бесчувственное тело Билла на покрывало. Затем буквально бегом понесся в ванную и принес оттуда перекись водорода и вату. Встав перед кроватью на колени, я начал осторожно стирать с лица Билла следы крови и грязи и промывать многочисленные ссадины.
- Том…- Билл повернул голову и еле слышно застонал, сжимая руками простынь.
Я испуганно убрал руку от его лица. Том? Почему он вдруг вспомнил про своего брата?
- Том! - Билл как-то странно выгнулся, его хорошенькое личико перекосила страшная гримаса боли, а из под закрытых век потекли слезы.
- Все хорошо, Билл. Все хорошо… - я забрался на кровать и прижал его дрожащее тело к себе, Билл внезапно обмяк в моих руках, словно тряпичная кукла.
- Ты не Том? - Билл открыл глаза и затравленно посмотрел на меня.
Словно щенок, которого отняли от матери.
- Нет. Я Дженис. Ты помнишь меня? - черт, как же все плохо. Лучше бы я умер тогда, лишь бы не видеть этого страха в прекрасных карих глазах.
- Да, конечно, - Билл отвернулся, его худенькие плечи задергались от рыданий.
Он плакал, наверное, минут десять, а я, словно каменная статуя, неподвижно сидел на кровати, осторожно обнимая его за тонкую талию и не произносил не слова. Я понимал, что это будет лишним. Слишком много навалилось за прошедшее сутки. Билл должен был сам побороть свою боль и унижение.
Страх. Что это такое? Я никогда не мог понять этого. Сейчас понял.
Больше всего на свете я боялся, что больше никогда не увижу его, что он сейчас встанет и уйдет, раствориться в ночи.
Я вдруг вспомнил одну историю, которую в детстве рассказывала мне няня. У матери было две дочери, и больше всего на свете любила их, была готова ради них на все. И было у них все так хорошо, что судьба решила сыграть с ними злую шутку. Однажды явился к матери Сатана и сказал: "Сегодня я убью одну из твоих дочерей, а тебе продеться выбрать какую". "Но я не могу выбрать, ведь я люблю их одинаково сильно!" - сказала женщина. Дьявол же утверждал, что одна из них обязательно должна умереть. Тогда мать решила, что она зажжет две свечи и назовет их именами дочерей. Которая из них первой перегорит, ту дочь и заберет Сатана. Дьявол подумал и согласился, дав женщине ночь.
На утро обе свечки оказались целыми, только легонько потрескивали два маленьких огонька…
Почему-то эта легенда запала мне в душу и сейчас, смотря на Билла, я вспомнил её.
Наконец успокоившись, Билл сел на кровати, спиной ко мне и обхватил голову руками. Я видел, как нервно сжимаются его пальцы и ноготочки впиваются в нежную кожу.
- Кто они? - легкий, шелестящий шепот, иглой пронзил тишину.
Я вздрогнул и три раза глубоко вздохнул, чтобы хоть немного унять волнение.
- Понимаешь. Я… - я зажмурил глаза и на одном дыхании выпалил. - вообщем, раньше я был наркоманом. Подсел на героин. А они меня снабжали. Но однажды у меня закончились деньги. А был им много должен. Очень много, понимаешь. Я тогда сильно испугался и, в надежде скрыться уехал в другой город. Но вчера они нашли меня. Избили и связали. А потом сказали, что сделают мне настолько больно, что я потом сам предпочту сдохнуть. Эти ублюдки знали, что физическая боль, для меня ничто. Я легко снесу любые пытки. Поэтому они решили расправиться со мной другим образом…
Я замолчал. Слова словно кончились. Но, думаю, Билл и так все понял.
Я ожидал, что он наброситься на меня с кулаками, будет кричать. Я заслужил. Но вместо этого, он лишь осторожно взял мою руку в свою и улыбнулся какой-то странной, доброй, почти родной улыбкой.
- Ты любишь аромат сирени? - я даже опешил от подобного вопроса.
- Что, прости?
- Тебе нравиться, как пахнет сирень? - губы Билла подрагивали, он был готов снова расплакаться.
Я лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить, как пахнет эта чертова сирень. Но за всю жизнь я не нюхал ничего, кроме роз и лилий. Да и то, от последних меня жутко выворачивало.
- Да, очень, - соврал я.
- Зачем ты лжешь? - я замотал головой. Как он догадался?
- А, в прочем это не важно. Ведь в остальном, ты не соврал. Знаешь, а я очень люблю сирень. Особенно весной, когда она расцветает. Мне, кажется, что лучше неё нет ничего на свете. Видел бы ты, как красиво, когда ветер поднимает сотни бледно фиолетовых лепестков и они, словно миллионы невесомых снежинок устремляются ввысь, к небу, - вот тут уже не выдержал я, дав волю слезам, холодными ручейками, стекающими по слезам.
От этих слов на душе стало пусто. Так пусто и мерзко, как не было никогда.
- Жалко, что в Германии не бывает настоящей зимы. Только какая-то слякоть и грязь на дорогах. Грязь. Везде одна грязь. А я бы так хотел увидеть снег. Настоящий, холодный, который тает на губах и оседает белым инеем на ресницах, - Билл все продолжал свою пытку. Каждое слово, словно удар ножом, врезалось в мое сознание.
Я поднял голову и представил себе эти самые снежинки, медленно опускающиеся вниз. Они лениво кружили в воздухе, заманчиво сверкая миллионами разноцветных бликов, а потом коснулись моих губ.
И не растаяли…




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:21 | Сообщение # 174
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 6: The Last
Звезды, они как алмазы. Каждая неповторима в своей божественной красоте и прозрачна, как слеза ребенка. Каждая так далеко от нас.
Я ни разу в жизни не видел падающую звезду, не загадывал желания.
Хотя нет, видел. Падение самой яркой, самой дорогой и близкой мне звезды, красотой которой я наслаждался долгие годы. Она была моим божеством, моим вторым я.
Вот только желание почему-то не сбылось…
Я открыл глаза. Первое, что я почувствовал - это жуткую боль. Все тело ломило.
Но не только.
Еще сильнее ныло что-то внутри, нагоняя страх и отчаяннее к самому сердцу.
Кровь словно стала холодной, она больше не грела.
- Милый, как ты? - откуда-то издалека, словно через толстый слой ваты, послышался голос Гретты.
Медленно повернув голову, я мутным взглядом всмотрелся в окружающую обстановку, чтобы понять, где нахожусь. Все расплывалось перед глазами, словно возле меня поставили заляпанное грязью стекло.
- Не двигайся, у тебя все тело в синяках. Ты еще чудом ничего не сломал! - Гретта осторожно погладила меня по руке. Я чувствовал, как она дрожала.
Мир потихоньку стал обретать разборчивые очертания. Я внимательно всмотрелся в заплаканное лицо невесты. Мне показалось, что она сильно похудела, под блестящими от слез глазами залегли глубокие синяки, губы искусаны. Я даже видел на них выступившую капельку тёмной крови.
- Я не…
- Молчи. Ради Бога, молчи! Забудь все. Все, что было. Я так виновата перед тобой! - Гретта закрыла лицо руками, её худенькое тело словно насквозь было пропитано болью.
Моей болью.
Мне вдруг стало безумно жаль её. Она ведь любит меня, а я, как последний дурак, только и твержу о Билле, не понимая, что её это попросту раздражает.
Но мой брат не умер, я чувствовал это. Он далеко, возможно, ему плохо, но он жив. Во мне все еще эхом отдается стук его сердца, иногда бешеный, словно чечетка, иногда размерный и медленный, будто стук колес уходящего поезда.
- Господи, если бы не дядя! Он отнес тебя наверх и вызвал врача, - надо же, какая забота. Герард, наверное, прыгал от радости, когда в его руках оказалось мое бесчувственное тело. Я поморщился, в голову одна за другой лезли совершенно безумные мысли.
В дверь постучали.
- Да, да. Войдите, - Гретта "вспорхнула" с кровати и как-то смешно стала поправлять юбку.
- Гретти, мне уже пора, самолет вылетает через полчаса, - в дверях появился Герард, Гретта подскочила к нему и повисла на шее, - Да, кстати, как твой женишок?
Герард хищническим взглядом взглянул на меня из-за плеча невесты.
- Нормально, - буркнул я неожиданно прорезавшимся голосом и еще сильнее вжался в матрас.
- Я вернусь завтра к вечеру, как только улажу дела. Привезу все, как и обещал, зайчонок! - я сморщился.
"Зайчонок"? Либо у меня уже началась паранойя, либо тут действительно что-то не так.
Герард выпустил Гретту из своих объятий и быстрым шагом направился к выходу из спальни, но около самой двери внезапно остановился и посмотрел на меня.
- Чуть не забыл, тебе тоже кое-что перепадет, - меня снова обжег пронзительный, полный злости и алчности взгляд.
Что-то в интонации Герарда мне не понравилось. Там была какая-то таинственная, пугающая меня до дрожи нотка.
Я шумно выпустил из легких воздух, когда он, наконец, вышел.
- Что твой дядюшка имел в виду? - я приподнялся на локтях, неизвестно откуда взявшиеся силы переполняли меня. Я понял, что больше не минуты не смогу пролежать в этой проклятой кровати.
- Не знаю, он обещал привезти тебе какой-то подарок. Говорил, что он должен тебя очень понравиться, - Гретта помогла мне подняться.
Ноги дрожали и подгибались, но, сделав пару нетвердых шагов, я уверенно подошел к окну.
Солнце огромным огненным шаром прожигало синеву неба и противно слепило глаза.
Я сложил руки "козырьком", пытаясь защититься от него.
Меня вновь ослепило, но на этот раз не солнце, а огненно-красная листва, кровавым ковром покрывающая холмы. Ветер резкими волновыми порывами трепал каждый тонкий листок и каждую почерневшую веточку, превращая их в единое, горящее море.
Я всегда любил осень, так же, как и Билл. Всю её теплоту потухающего солнца и холод догорающих закатов, шуршание листьев под ногами и легкий шепот ветра в открытом окне.
Я всматривался куда-то вдаль, за край бесконечного рубинового горизонта. Туда, где заканчивался осенний огонь деревьев, и начинали сереть скованные льдом горы; туда, где осталась моя старая жизнь, мои несбывшиеся мечты. Где остался Билл.

-
- Билл, ты собрался? - из соседней комнаты раздался взволнованный голос Джениса.
- Да, - я стоял, прижавшись щекой к холодному оконному стеклу и внимательно, словно ища что-то, всматривался в скудный городской пейзаж.
Серые каменные стены, мокрые от ночного дождя крыши и блеклые, плотно зашторенные окна - все это изо дня в день мозолило мне глаза и не давало свободно дышать. Я безумно скучал по осени.
По нашей осени.
Как в детстве.
Мы с Томом любили собирать листья в кучу, а потом с разбегу прыгать в неё. Листья разлетались в разные стороны, подобно невесомым ярким бабочкам. Мы смеялись и ловили их, едва они успевали достигнуть земли.
Теперь же было все иначе, я как будто слился с металлической глыбой города, став её частью.
- Нам пора, - в дверях появился Дженис. Его волосы были расчесаны на прямой пробор, от идеально отглаженного строгого костюма пахло дорогим одеколоном, на шее был повязан изящный черный галстук. Всю картину довершали поблескивающие очки в тонкой золотистой оправе.
- А куда мы? - я с опаской взглянул на себя в огромное зеркало. Мой внешний вид был крайне далек от делового стиля Джениса, а на лице красовались глубокие царапины, которые, несмотря на все мои усилия, не удалось замазать не одним тональным кремом.
- Увидишь. Надо встретить одного человека, - Дженис махнул рукой и вышел. Я, на ходу схватив со стула кожаную куртку, побежал за ним.
Мы вышли на улицу под противно моросящий дождик. Я поднял голову и посмотрел на тяжелое грязно-серое небо.
Почему-то этот день не понравился мне самого начала.
Мы сели в машину и медленно поехали по бесконечной паутине городских дорог.
Ехали молча. Я чувствовал напряжение Джениса. Было видно, что он очень волновался. Это было заметно по его рваным и немного дерганым движениям, по тому, с какой силой он сжимал кожаную обивку руля и с каким остервенением всматривался в мигающие лампочки светофора. Я не решался спросить, что случилось, но его страх передавался и мне.
Я тоже молчал, нервно теребя ремень безопасности пальцами, и всматривался в бесконечно мелькающие автомобили.
Наконец, перед нами мелькнуло здание городского аэропорта. Дженис припарковал машину и, крепко схватив меня за худой локоть, потащил внутрь. Я не сопротивлялся, а лишь покорно шел за ним.
А в голове шумело. Словно звук вечернего прибоя, который с шипением разбивается о берег. Что-то необъяснимое. Будто я ждал чего-то. И вот теперь, всего через пару секунд мои мечты должны осуществиться.
Только я забыл, о чем мечтал.
В здании аэропорта было невероятное количество людей. Она все сновали туда-сюда, подобно муравьям. Одни радовались долгожданной встречи, другие, нервно поглядывая на часы, ожидали своего рейса, а третьи просто мирно посапывали на лавочках. Все это смешалось в галдящую пеструю массу, от которой у меня невольно закружилась голова. За год я уже отвык от толпы.
- Дженис, что это с тобой? На похороны собрался? Только не говори, что твоя любимая тетушка Роззи скончалась. Я жить не могу без её булочек с корицей! - я завертел головой в разные стороны.
К Дженису подошел какой-то высокий мужчина с проседью в темных волосах и с довольным видом пожал ему руку.
Дженис, напротив, как-то сжался, втянув голову в плечи, и бросил на меня быстрый, полный какой-то необъяснимой вины, взгляд.
- А ты, должно быть, Билл? - мужчина подошел ко мне и улыбнулся шикарной голливудской улыбкой, обнажая ровные белые зубы.
Я нехотя кивнул, не спуская взгляда с Джениса. Тот отвернулся, но я видел, как дрожала его рука, спрятанная в кармане пиджака.
- Приятно познакомиться. Меня зовут Герард. Твой братец с утра до вечера только и трещит, что о тебе. Бедная Гретти уже вся извелась от его своеобразного культа поклонения, - меня неожиданно повело в сторону, и я чуть не упал на пол.
Брат? Он знает, где Том?
В глазах потемнело, а воздух в груди неожиданно кончился.
- Ты чего? - мужчина подхватил меня, как-то слишком долго задержавшись рукой на моей талии.

-
Нет, Томми, конечно, Ангел во плоти, но его братец превзошел все ожидания. Рядом с дрожащим как осенний лист Дженисом стояла какая-то размалеванная шлюшка с расцарапанным лицом. По-другому это нельзя было назвать. Я еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться.
- Дженис, что это с тобой? На похороны собрался? Только не говори, что твоя любимая тетушка Роззи скончалась. Я жить не могу без её булочек с корицей! - я хлопнул Джениса по плечу, отчего тот еще больше съежился. Видно мальчика окончательно заела совесть. Но ничего, во время полета у меня в голове созрел небольшой план, который уже сейчас начал воплощаться в действительность. Думаю, он устроит всех.
- А ты, должно быть, Билл? - я натянул на лицо свою фирменную улыбку и подошел к Каулитцу. А он ничего. Не смотря на многочисленные синяки на его лице, он был довольно красивым, а о пухлых, искусанных губах, тщательно замазанных розовым блеском, я вообще молчу.
Повисла неловкая пауза. Билл все пялился на Джениса. Наверное, они хорошо спелись за прошедшее два дня.
Эх, любовь, любовь…
- Приятно познакомиться. Меня зовут Герард. Твой братец с утра до вечера только и трещит, что о тебе. Бедная Гретти уже вся извелась от его своеобразного культа поклонения, - я решил не медлить и сразу выдал контрольный удар.
- Ты чего? - эффект получился что надо. Билл вдруг побледнел, его зашатало, и я по-рыцарски подхватил его на руки, осторожно ощупывая его тонкую талию через кожаную куртку.
- Б-брат? Вы знаете моего брата? - по умоляющему взгляду этой малолетней шлюхи я сразу понял, что он пойдет на все, лишь бы встретиться со своим любимым братишкой.
- Да. Он жених моей любимой племянницы Гретты. Я завтра улетаю обратно в Ирландию. Если хочешь, могу взять тебя с собой, - ответа не последовало, Билл слегка приоткрыл ротик, но я знал, что он согласен.
- Хорошо. Тогда жди меня здесь. Я переговорю с Дженисом, - я похлопал опешившего подростка по плечу и, бросив короткий оценивающий взгляд на его туго обтянутую задницу, направился к Дженису.
- Так, дорогуша, ты свое дело сделал. Больше от тебя ничего не потребуется, - в ответ лишь испепеляющий и полный ненависти взгляд, - Ой, только не надо злиться. Поиграюсь и специальной бандеролью вышлю тебе назад. И вообще, какая тебе разница. Он же просто шлюха, которую каждый день за сто евро трахают во все места! - снова никакого ответа, Дженис игнорировал меня, тупо уставившись на взлетающий самолет.
- Ладно, как знаешь. Деньги я перевел. Убирайся, и что бы я тебя больше близко не видел, а то пришью этого щенка, как последнее дерьмо. Мне ничего не стоит, ты ведь знаешь! - я хлопнул Джениса по спине, с издевкой наблюдая за тем, как нервно подрагивают его тонкие губы. Он развернулся, бросив долгий взгляд на Билла, и быстро зашагал к выходу из аэропорта.
- Дженис, ты куда? - Билл сделал пару неуверенных шагов, но, тоже не дождавшись ответа, лишь тяжело вздохнул, пожав плечами. Похоже, у этой парочки намечались серьезные отношения, а я опять все испортил. Ай, как не хорошо, надо будет сходить в церковь, исповедаться. Там много смазливеньких молодых священников, которые только и ждут, что бы их оттрахали где-нибудь за ближайшим углом.
- Не расстраивайся, он и пальца твоего не стоит. Пошли, мне нужно съездить по делам в город, - взгляд у Билла был обиженным и расстроенным, мне даже стало немного стыдно. Самую малость, но это чувство тут же прошло. Я просто вспомнил, что меня ждет в Ирландии.
Эх, хороший сегодня денёк. Вон и солнце выглянуло.
Все явно на моей стороне.

-
Черт.
Зачем все это?
Зачем я стою тут и как последняя свинья смотрю на то, как этот извращенец обхаживает Билла? Зачем?
Я стремглав выбежал из здания аэропорта, на глаза наворачивались слезы. Я заметил около своей машины какого-то мужчину, при виде меня он засуетился и выставил вперед табличку: "Моем машины. Недорого и качественно". Чертыхнувшись, я отпихнул его и, открыв дверцу, сел внутрь. В салоне как-то странно пахло. Цветочный аромат. Не сладкий, а приятно свежий, словно весеннее утро.
Я с наслаждением вдохнул его. Наверное, это новый освежитель, который я поставил вчера вечером.
Сердце в груди стучало как бешеное. Я, пытаясь успокоиться, закрыл глаза и невольно представил себе Билла. Его тонкие, почти кукольные черты лица, еле уловимый аромат солнца от белоснежной кожи, теплоту карих глаз, пряный, похожий на вино, вкус губ.
Мне показалось, или я действительно расслышал шепот Билла в повседневном шуме?
Я люблю тебя…
Я буду помнить…
Всегда…
Я повернул ключ зажигания.
Боль.
Мир рассыпался на тысячу осколков, каждый из которых догорал в адском пламени.
Боль и пустота.
Пустота вокруг. Все звуки разом умокли, и воцарилась мертвая, царственная тишина. Она заполняла собой каждый уголок моей жизни, каждую частицу моего сознания.
Какая-то странная и до боли знакомая мелодия. Как будто кто-то играл на пианино, но очень далеко, и я с трудом различал ноты. Все вокруг превратилось в бесконечный круговорот снежинок. Они в быстром потоке окружили меня, заключая в пушистый плен. Мне не хотелось никуда уходить, не хотелось двигаться и дышать. Даже сердце перестало стучать в груди.
До безумия спокойно. Все проблемы стали совсем неважными, а мысли ненастоящими.
Я доиграл игру под названием "жизнь". Пал жертвой в каком-то великом "гамбите". Но я гордился этим.
Просто пешка. Ну и что с того?
Я толпа. А в толпе всегда есть жертвы.
Я жертва. Значит, так надо. Значит это моя судьба, мое предназначение. Я выполнил его…
И вдруг понял.
Понял, как пахнет эта чертова сирень…




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:22 | Сообщение # 175
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 7. Ans Ende der Zeit
Солнечный блик мелькнул на толстом стекле иллюминатора, на мгновение высветлив неподвижные ватные облака. Я, зажмурившись, мертвой хваткой вцепился в мягкий подлокотник, ногти противно скрипели, скользя по грубой коже.
- Боишься летать? - Герард положил руку мне на колено, но я, к своему большому удивлению даже не потрудился её убрать.
Мимо нас прошла размалеванная стюардесса в неприлично короткой юбочке. Я подрагивающим голосом попросил у неё стакан воды и уставился в иллюминатор.
Снаружи медленно проплывало блекло - сиреневое небо. Не знаю почему, но мне вдруг стало до безумия жутко.
Жутко от того, что я лечу в чужую страну с почти незнакомым мне человеком.
В неизвестность, в другую жизнь.
Странно, но я никогда не любил перемен. Даже раньше жутко нервничал, когда нам приходилось постоянно переезжать из отеля в отель.
Но сейчас я летел к брату. И даже если Герард меня обманул, и он не разу в жизни не видел Тома, а оказался лишь очередным педофилом, я был счастлив только от того, что мне подарили надежду.
Я уже миллион раз прокрутил в голове долгожданный момент нашей встречи с Томом, каждый раз представляя её по-разному. Меня вполне могли ожидать, как тепло, так и холод его взгляда. За год брат мог сильно измениться, он наверняка уже начал жить заново, уничтожив все то, что было до этого.
Да и я тоже стал другим… человеком.
Иногда я презирал сам себя, мне становилось противно от осознания того, чем я занимался последний год, но в моей голове тут же возникали сотни оправданий, которыми я утишался, которыми я жил.

-
Похоже, моя маленькая шлюшка боится летать. Как только мы зашли в самолет, Билл "превратился" в какого-то зашуганного зверька. Он вжался в сиденье и расширившимися от испуга глазами нервно рыскал по всему салону.
Я включил плеер и поморщился. По ошибке я взял не тот диск, и в наушниках заиграла заунывная песенка, от которой впору было лесть на стенку. Мне гораздо больше нравились заводные латиноамериканские мелодии, ну, на крайний случай дорогая, хорошо сделанная попса. Под неё всегда было приятно трахаться.
Я перевел взгляд на Билла, он тоже внезапно повернул голову, и наши взгляды встретились.
Странно, но если бы я не знал, как выглядит этот парнишка, а видел бы только его глаза, то, наверное, счел бы, что рядом сидит маленький, наивный ребенок. Именно таким был его взгляд: наивным, полным надежды. Такой бывает у детей перед днем рождения, когда они знают, что уже завтра обнаружат перед своей подушкой долгожданный подарок.
- А почему ты не уехал вместе с братом в Ирландию? - иногда я сам поражаюсь деликатности своих вопросов.
- Я не мог! - ответ был резким, даже слегка грубым. Надо же, наша шлюха умеет показывать зубки.
- А почему? - меня откровенно забавляло, когда другие люди злились. В спорах и ссорах обычно рождалось иное чувство. Я не раз таким образом зарабатывал себе новых поклонников.
- Я не заслужил… - вот оно как! Что же там у них случилось?
Больше пытать Билла я не стал, потому что вовремя заметил, что на его глаза начинают наворачиваться слезы. Видимо, я его за больное место задел.
Остаток полета провели молча. Я с остервенением прокручивал песни да диске, а Билл, время от времени внимательно всматриваясь в иллюминатор, смешно хлюпал носом и теребил тонкими пальцами длинную прядь черных волос.
Наконец, стюардесса сообщила, что самолет приближается к земле. Вот тут-то и началось самое интересное. Билл намертво вцепился в мою руку и, уткнувшись носом в плечо, слегка подрагивал и шептал какие-то обрывочные фразы на немецком. Они шелестящим звуком впивались в уши и проходили до самого сердца. Я замотал головой, пытаясь отогнать от себя секундное наваждение.

-
Наконец-то мы прилетели. Меня буквально мотало из стороны в сторону, когда я спускался вниз по трапу. Только ступив на твердую землю, я немного успокоился и вдохнул полной грудью чистого, на удивление не пропитанного бензинными парами воздуха.
- Это наша Старушка - Ирландия! Нравиться? - Герард старался перекричать шум взлетающих самолетов.
Я поднял голову к небу, последний раз взглянув туда, откуда мы прилетели, и коротко кивнул в ответ.
- Ладно, пошли. Вон моя машина, - мужчина подтолкнул меня в спину, и я неуверенными шагами двинулся к припаркованным возле здания аэропорта, машинам.
Услужливо захлопнув за мной дверь, Герард сел за руль.
- Через пятнадцать минут будем на месте. Потерпи еще немного! Хотя, Том, наверное, еще дрыхнет, - я улыбнулся. Брат всегда любил поспать и жутко ворчал, когда я приходил его будить. Мы устраивали настоящие "кровавые" бойни подушками. Нам до безумия нравилась эта детская забава. Вот только я все время проигрывал.
Я с любопытством уставился в окно.
Вот она наша осень. Деревья словно во сне стояли по обочинам дороги, лишь разноцветные листья лениво шевелились на ветру. Потом мы проехали мимо какого-то водоема. Я невольно залюбовался им. Прозрачная вода, ровно билась об каменистый берег, оставляя на нем легкую, невесомую пенку. Солнце бархатистыми утренними лучами играло на поверхности воды, отбрасывая блестящие блики на потемневшие от сырости деревья.
- А вот и наш скромный домик! - Герард показал пальцем куда-то вперед.
Я с любопытством облокотился о переднее сиденье и уставился на стремительно приближающийся огромный дом, больше походивший на средневековый замок. И это называется "скромным домиком"? Да, Томми неплохо устроился.
Под колесами зашуршала галька, мы въехали в просторный двор.
- Все, выходи! - я, щурясь от яркого солнца, вышел из машины и удивленным взглядом окинул шикарный сад со стриженными под различных животных кустарниками и всевозможными сортами орхидей.
- Пошли! Ты что, к земле прирос?
Шаг еще один. Стук сердца глухими ударами отдавался в голове. Ощущение какого-то невероятного счастья наполняло меня.

-
- Мистер Каулитц, мадам Гретта, поднимайтесь! К вам приехали! - сквозь сон я расслышал взволнованный голос Бетти, она тараторила, как заводная.
Я открыл глаза и недовольно промычал что-то невразумительное. На соседней подушке приподняла взлохмаченную голову Гретта.
- Что случилось, Бет? - со сна голос невесты был слегка хрипловатым, но я обожал его именно в эти минуты, сам не знаю почему.
- Ваш дядя вернулся! Он сказал вам и мистеру Каулитцу срочно спуститься вниз! - Бетти закусила губу и виновато мяла руками накрахмаленный фартук.
- Ладно иди, скажи, что мы спустимся через пару минут! - я жестом отпустил горничную, и она поспешно скрылась за дверью.
Гретта уже встала и смешно прыгала на одной ноге, расчесывая спутавшиеся после ночи волосы. Я зашвырнул в неё подушкой, но невеста ловко увернулась и подушка, пролетев мимо, врезалась в стену. Комнату заполнил мелодичный смех Гретты, я давно не видел её такой счастливой.
- Пошли, а то твой любимый дядюшка уже заждался там! - я натянул на себя первую попавшуюся футболку и смешные махровые тапочки. Гретта накинула поверх ночной рубашки шикарный серебристый пеньюар, в нем она походила на сказочную фею с открытки.
Смеясь, мы вывалились в коридор. Я крепко обнял Гретту за талию и, гордо задрав нос, важно пошел к лестничному пролету.
Шаг еще один. Стук сердца глухими ударами отдавался в голове. Ощущение какого-то невероятного счастья наполняло меня. Только я не мог понять, откуда оно взялось.
- Ну что, голубки, я привез подарки, как и обещал! - противный голос Герарда эхом разнесся по пустынному хору. Я медленно перевел взгляд Гретты вниз и чуть не вскрикнул от неожиданности.
Билл…
Рядом с Герардом стоял Билл. Он внимательно смотрел на меня и как-то странно улыбался.
К горлу подступил комок, я не мог дышать, все вокруг распалось на монотонные удары сердца. Стук такой, что казалось, дом сейчас рухнет.
- Билл… - еле прошептал я одними губами и бегом бросился вниз по лестнице. Мне было плевать, что сейчас подумают другие.
Плевать на все.
Я не верил, что он здесь, что он рядом.
Не верил даже когда заключил его в крепкие объятия и почувствовал горячее, знакомое до боли дыхание на своей щеке.
В мире не было ничего, он потускнел. Остались только мы, зависшие над краем пропасти. Я почувствовал что-то мокрое на моей щеке.
Слезы? Да, наверное… вот только чьи? Казалось, в этот момент мы с Биллом вновь стали единым целым, я готов был стоять так целую вечность, сжимая его по-прежнему худое тело в своих объятиях, слышать бешеный стук наших сердец, бьющихся в унисон счастью.
- Доволен? - даже Герард сейчас был не в силах ничего испортить.
Я отстранился от Билла и внимательно посмотрел на него. Что-то в нем изменилось. Из его взгляда исчезла та наивность и доброта, которые я так любил, на смену им пришло что-то чужое, скрытое. Страх и тревога - вот что излучал взгляд брата, а еще чувство вины.
Неужели он до сих пор чувствует себя виноватым в том, что случилось с нами.
- Ты не ответил на мой вопрос? - я нехотя перевел взгляд на Герарда и невольно вздрогнул.
Он привез мне дорогую игрушку и теперь будет требовать за неё плату, а иначе чем ещё можно было объяснить такое откровенное нахальство в его тоне и взгляде. Теперь я буду подобно ручной собачке прыгать у его ног, расплачиваясь за брата.
- Да, спасибо, - каждое слово вызывало отвращение. Я даже боялся подумать о том, каким образом он нашел и привез сюда Билла. Только от одной мысли о том, что эта мразь лапала моего брата, мне становилось плохо, а к горлу подступали слезы.
- Нам нужно поговорить наедине, - я схватил Билла за локоть и поволок его наверх, игнорируя протестующий возглас Герарда и, минуя испуганную Гретту.
Только когда дверь в спальню с глухим стуком захлопнулась, я облегченно перевел дыхания. Теперь нам никто не мог помешать.
Билл молча стоял посреди комнаты, виновато опустив голову. Я медленно подошел к нему, стараясь ступать как можно тише, и нежно обнял его худые плечи. Он был напряжен, я это чувствовал.
- Мне что привезли куклу? - я наклонился к его уху и, убрав волосы, коснулся его губами.
Билл вздрогнул, так и не проронив ни слова, а потом резко развернулся ко мне лицом. Я увидел, как из его карих глаз двумя черными ручейками стекают слезы. Прижав его к себе еще сильнее, я принялся короткими, бешенными поцелуями покрывать его щеки, слизывая соленые капельки. Одна из них почти докатилась до губ. И я, не в силах больше терпеть, впился в податливые, горячие губы брата. Он в ответ на это издал какой-то смешной хлюпающий звук и послушно приоткрыл рот, впуская мой язык глубже. Сладко-соленый вкус слез, смешанный с какими-то фруктовыми нотками. Как долго я ждал этого бессонными ночами, до боли сжимая рукой подушку и беззвучно рыдая, что бы не разбудить спящую невесту.
Билл запустил одну руку в мои растрепанные дреды, двигая ей в такт поцелуя, а вторая уже шарила под футболкой, ритмично сжимая мой затвердевший сосок. Я застонал ему прямо в рот и, резко подавшись вперед, повалил его на кровать.
- Господи, Билл, почему ты не писал мне все это время?! - я отстранился от брата на вытянутых руках, с испугом рассматривая глубокие царапины на его прекрасном лице.
- Я не мог. Я не хотел все испортить. Снова… - Билл прикрыл глаза, из его рта резкими толчками вырывалось дыхание, как будто он только что пробежал километровую дистанцию.
- Что испортить? - я снова склонился к Биллу, щекоча своим носом его тонкую, бледную шею.
- Т-твою жизнь… - брат задыхался, он выгнулся навстречу мне и крепко прижал к себе.
- Мою жизнь? - я засунул руку под его тугой ремень и сжал упругие ягодицы, - У меня не было жизни, без тебя…
Билл застонал неожиданно громко, я даже слегка испугался этого звука.
Нужно было что-то сказать. Нужно было остановиться. Но я не мог. Да, черт возьми, я не мог.
Брат продолжал тихонько постанывать, когда я сжал его напряженный член сквозь грубую ткань штанов.
В дверь постучали.
Я вздрогнул и, резко отпрянув от Билла, вскочил с кровати. Он тоже сел, обхватив голову руками, и сжался в маленький комочек.
Я щелкнул щеколдой и открыл дверь.
- Ну как ты? Бет приготовила завтрак. Я подумала, может вы спуститесь? - Гретта говорила спокойно, но в её взгляде читался немой укор, смешанный с еле заметными нотками ярости.
- Хорошо, - я тяжело вздохнул, на моих щеках выступил яркий румянец, который Гретта не могла не заметить.
Невеста приподнялась на цыпочки и, заглянув через мое плечо, смерила сжавшегося на краешке кровати Билла, презрительным взглядом.
Дверь с легким скрипом закрылась.
- И ты называешь это счастливой жизнью? - мне вдруг почему-то де безумия захотелось схватить с полки хрустальную вазу и ударить её об стенку.
Билл ничего не ответил, он лишь пристально смотрел куда-то.
Я проследил за его взглядом. На подоконнике сидел белоснежный голубь. Казалось, что его перья горели в ярком свете утреннего солнца.
Дурная примета.
Нет, я не верю в приметы. Никогда не верил.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:25 | Сообщение # 176
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 8. Путеводитель по Аду
В дверь опять постучали.
- Ну я же сказал, что мы скоро спустимся! - я с недовольным видом открыл её и едва не поперхнулся воздухом.
Передо мной стоял, улыбающийся во все тридцать два зуба, Герард.
- Пообщались? А теперь можно тебя на минуточку? - я ничего не ответил, только коротко кивнул и молча вышел из комнаты, напоследок оглянувшись на брата. Он было приподнялся на кровати, протестующее открыв рот, но потом вновь бессильно опустился на неё, отведя испуганный взгляд в сторону.
- Я слушаю, - мой голос предательски подрагивал, я старался не смотреть в нахальные глаза Герерда и поэтому тупо уставившись в стену.
- Я думаю, ты понимаешь, что ничего в этой жизни не достается просто так!? - другой реплики я и не ожидал.
- Конечно, я сделаю все, - больше всего на свете мне хотелось схватить Билла в охапку и убежать далеко отсюда. Туда, где нас никто не достанет, где никто не найдет.
- Ух, какие слова! Но я не тиран, мне нужна от тебя самая малость… - Герард склонился к самому уху, его дыхание противно обжигало мочку. Я застыл, не в силах пошевелиться. Лучшее, что я сейчас мог сделать, это просто заставить сознание отключиться, просто не думать ни о чем.
- И небольшой аванс я возьму прямо сейчас! - с этими словами Герард резко прижал меня к стене и, склонившись к моим плотно сжатым губам, дразняще прикусил колечко пирсинга.
- Невероятно возбуждает, правда? - я старался не дышать, лишь думал о Билле. О его теплых руках, о еле уловимом запахе солнца в пушистых волосах.
Герард грубо разомкнул мои губы языком. Я, повинуясь ему, приоткрыл рот и нехотя ответил на поцелуй. Было жутко противно и мерзко. Хотелось закричать и отпихнуть от себя этого чертового извращенца. Но вместо этого я, будто безвольная кукла обмяк в его руках, позволяя углубить поцелуй.
Сколько он длился? Минуту, две? Мне показалось, что целую вечность. Я словно попал в Ад.
- Ладно, на сегодня хватит. А ты, оказывается, можешь быть сговорчивым! - Герард хозяйским движением похлопал меня по щеке и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, пошел по направлению к кухне.
Меня мутило, голова кружилась, а мир, казалось, вот-вот уйдет из под ног. Цепляясь руками за стену, я буквально вполз обратно в спальню.
Билл, увидев меня, тут же соскочил с кровати, но, сделав пару шагов, нерешительно застыл на месте. Я сел прямо на пол и, уткнувшись лицом в коленки, беззвучно заплакал. Сухие, но горькие до боли, слезы катились по щекам. Я не издал не звука, лишь тихонько сжимал пальцами джинсы.
Билл опустился рядом со мной, я чувствовал его пристальный взгляд.
- Хочешь, я уеду? - я поднял голову и посмотрел на брата.
- Нет… - Билл склонился ко мне и крепко обнял. По - дружески, по - братски, сильно и уверенно.
- Нам пора, завтрак, наверное, уже остыл, - брат потянулся к моим губам, но я мягко отстранил его. Не хотел, что бы он чувствовал ЕГО вкус на моих губах.

-
Сколько это может продолжаться? Сначала все эти фотографии и шкаф, захламленный его бабскими шмотками. А теперь, еще и это! И откуда только Герард выкопал эту размалеванную шлюшку.
Раньше я считала, что близнецы должны быть одинаковыми, но теперь убедилась, что все эти умные дяди, пишущие книги оказались просто подлыми лгунами.
Я нервно барабанила пальцами по столу, недовольно поглядывая на остывающий чай. Да чем они там занимаются в самом деле? Трахаются что ли? Я, конечно, всегда сомневалась в том, что мой жених относиться к своему любимому братцу, только, как к родственнику, но не настолько же!
В коридоре послышались шаги, я нетерпеливо привстала на стуле, но через секунду разочарованно отпустилась обратно.
- Что не рада видеть? - дядюшка как всегда в своем репертуаре. Теперь я понимаю, почему он так легко вскружил голову не одной замужней даме. И не только даме…
О том, что Герард - гей я узнала еще около года назад, когда застукала его за весьма интересным занятием с одним очень симпатичным блондинчиком. Как его звали? Дженис что ли? Я тоже общалась с ним некоторое время, мне он показался довольно интеллигентным и начитанным, а на фортепьяно он вообще играл, как Бог. Интересно, как он сейчас?
- Тебе я всегда рада, ты же знаешь! - я повертела рукой, которую украшал привезенный дядей из Германии платиновый браслетик. Я обожала подобные безделушки, не могла пройти равнодушно мимо ювелирного магазина.
- Как провела ночь, надеюсь, этот засранец тебя не разочаровывает, киска? - дядя откусил кусок еще дымящейся булочки с джемом и хитро уставился на меня.
Я ничего не ответила, лишь хихикнула и вновь заворожено уставилась на игру бликов, излучаемых поблескивающим на солнце браслетом.
- А то, знаешь, я уже хочу повозиться с малышкой. Нет, лучше с малышом… - я схватила кусок хлеба и запустила им в дядю.
- Чертов извращенец! Все будет, но в свое время, - я неожиданно громко засмеялась, но резко оборвалась, заметив в дверном проеме Тома и, закашлялась, подавшись куском булочки.
- А вот и мы! - Том улыбнулся, проталкивая вперед брата. Если бы я могла, то запустила в эту шлюху сковородкой, а может и чем потяжелее. Я сделаю все, но на долго у нас этот Билл не задержится!

-
А вот и наша парочка. Признаться, я не думал, что Тома будет так легко сломить. Он даже не сопротивлялся, хотя и целовался без должного усердства. Но ничего, мне пока хватит и этого.
- Присаживайся, Билл, чувствуй себя, как дома! - я услужливо пододвинул стул. Билл бросил на меня короткий взгляд и еще больше побледнел. Надо же, а он оказался догадливой тварюгой. Быстро смекнул, что к чему.
Завтрак явно не клеился. Гретти без конца кидала колющие взгляды на сжавшегося на стуле и не притрагивающегося к еде Билла. Том как-то отстраненно ковырялся в омлете, его мыслишки сейчас витали очень далеко, он даже пару раз пронес вилку мимо рта, смешно тыкнув её в щеку. Около плиты ворчала Бетти.
Опустив одну руку под стол, я осторожно нащупал колено Тома и сильно сжал его. Он слегка вздрогнул, но виду не подал. Меня это забавляло. Я решил попробовать его на прочность.
- Билл, ну как тебе в Ирландии? - рука скользнула выше и я плавным, осторожным движение сжал член Тома прямо сквозь штаны.
- А как вам у нас в Германии? - вот тебе на! Дерзить, значит, вздумал. Но ничего, меня еще никто просто так не затыкал. Я резко задвигал рукой, вызывая у Тома приступ легкой дрожи.
- Милый, тебе нездоровиться? - Гретти сделала наивные глаза, ну прямо овечка невинная. А она быстро учиться!
- Д - да, голова немного болит, - Том выдавил слова с каким-то шипением.
Я уже был готов продолжить свою игру, как вдруг почувствовал на своей руке другую. Холодную с острыми коготками. Она резко сжала мою, не давая двигаться, я чуть не взвыл от боли, когда почувствовал, как чужие ногти впиваются в кожу.
Я растерянно огляделся по сторонам и тут же наткнулся на нахальный взгляд Билла, он издевательски ухмылялся, продолжая все сильнее впиваться в мою руку.
- Черт, - я невольно дернулся и убрал руку, Том облегченно выдохнул и, повернувшись к брату, еле заметно улыбнулся ему.
- Что-то случилось, дядюшка? - Гретта, кажется, ничего не заметила. Оно и к лучшему, большей дуры я в жизни не видел. Правда, она слишком много про меня знает. Хорошо хоть её можно заткнуть очередной блестящей побрякушкой.
- Ногу свело, - тут же соврал я и бросил испепеляющей взгляд на Билла. Тот высоко вздернул брови, а затем снова заворожено уставился на брата.
Ничего, я тебя еще сделаю, шлюшка. Ты будешь стонать подо мной, как последняя блядь и умолять о том, что бы я трахнул тебя на глазах собственного братца.

-
Я на цыпочках вышел из спальни, на ходу натягивая штаны и стараясь двигаться как можно тише, что бы не разбудить сладко посапывающую невесту. В моей голове витал какой-то густой туман, не дающий мне сосредоточиться. После того, что случилось сегодня утром в столовой я больше не видел Герарда. До сих пор помню, как сдерживал себя, чтобы не расхохотаться, когда увидел его покрасневшую от злости рожу.
В коридоре царил приятный полумрак, лишь неярко светились бра в красных абажурах. Я затаил дыхание и прислушался.
В ванной шумела вода. Но вряд ли там кто-то мылся, потому что всплесков не было слышно, скорее всего кран был просто открыт. Осторожно ступая по ковровой дорожке, я подошел к самой двери и тихонько постучался.
Никакого ответа, только шум воды.
Сердце радостно забилось, я, закусил губу и, повернув ручку, вошел внутрь.
В глаза ударил неприятный, слегка зеленоватый свет, ярким потоком струящийся из множества настенных круглых лампочек.
Билл сидел на краешке ванной и сосредоточенно рассматривал свои ногти. Из крана, громко шумя, лилась вода. Воздух в ванной был насквозь пропитан каким-то приторным цветочным ароматом, от которого приятно закружилась голова. Я щелкнул дверной щеколдой, закрывая дверь изнутри, и нарочно кашлянул.
Билл встрепенулся и посмотрел на меня, его взгляд был каким-то затуманенным. - Год, целый год… - я подошел к брату и присел рядом с ним на корточки, положив голову ему на колени.
- Я изменился. Мы оба изменились, Том. Я же все вижу. Зачем ты делаешь это ради меня? - глаза Билла подозрительно заблестели.
- Молчи. Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас... - я резко выпрямился и нежно провел языком по его влажным губам.
Билл судорожно втянул воздух и открыл рот. Я запустил руку в его пышную шевелюру и углубил поцелуй, начал судорожно шарить своим языком в глубине его рта, то, пытаясь поймать его гибкий язык, то, щекоча небо.
- Это сирень? - я, тяжело дыша, отстранился.
- Да… - я начал быстрыми поцелуями покрывать шею брата, отчего тот начал тихо, почти беззвучно постанывать, цепляясь руками за край скользкой ванной.
Я быстрым движением стянул с Билла футболку и отбросил её прочь, а потом с невольным ужасом уставился на грудь брата, которую покрывали царапины, синяки и бесчисленные засосы. Мне стало настолько жалко его, что я был готов прямо сейчас пойти и уничтожить всех, кто причинил ему хоть какую-то боль. Я осторожно провел языком по его напрягшемуся соску и прикусил его, вызвав у брата приступ дрожи и очередной стон.
Спустился ниже.
Я целовал Билла настолько нежно, насколько умел, вкладывая в каждое прикосновения всю ту любовь и тоску, которую испытывал, пока его не было.
- Нет, - еле слышно прошептал Билл и резко перевернул меня, подминая под себя.
Не ожидая такого поворота события я растерялся и непонимающе захлопал глазами. А Билл, тем временем опустился на колени и уже ловко развязывал шнурок на моих штанах.
Я еле сдержал вскрик, когда его губы коснулись головки моего возбужденного члена и впился руками в ту же ванную, за которую пару мгновений назад держался брат.
Наконец Билл взял его в рот и начал медленно облизывать, проводя горячим языком по всей длине. Очень медленно, мне даже показалось, что он специально издевается надо мной, так как при этом каждое движение языка по нижней части члена я громко стонал, но ощущения тут же быстро проходили, оставляя за собой сладкую волну разочарования. Мне казалось, что я не выдержу, так сильно я хотел Билла. Но брат лишь слегка коснулся скользким шариком пирсинга расселинки головки моего члена, а затем кончиком языка задел мошонку. Вот тут я уже не удержался и тихонько вскрикнул, одной рукой, вцепившись в растрепанные волосы Билла, а другой, прибавляя напор воды.
Билл принялся быстрыми движениями дразнить мои яички, а затем вновь взял в рот член и начал двигаться, постепенно наращивая темп. Бог мой, только Билл умел делать минет так, что я был готов бесконечно выкрикивать его имя в пустоту и изнывать от накатывающих вол приближающегося оргазма.
Чувствуя, что я больше не могу, я резким движением отстранил от себя брата и прижал его к мокрой от капелек пара стене и принялся судорожно расстегивать ремень на его брюках. Кто только придумал ремень с двойной пряжкой!
Наконец я расстегнул злосчастный ремень и стянул с Билла джинсы, под которыми к счастью не оказалось нижнего белья. Брат поспешно скинул их, отшвырнув в дальний угол ванной. Я повернул Билла лицом к стене и пальцами слегка раздвинул его ягодицы и дотронулся до плотно сжатого отверстия, ничего не делая, чтобы проникнуть, будто расплачиваясь за пытку во время минета.
- Том, пожалуйста! - Билл дернулся и выгнулся навстречу мне, стараясь насадиться на пальцы.
Но я лишь сменил их языком и замедлил движения. Билл недовольно захныкал. Я ясно почувствовал его дрожь, когда, поднес свою руку ко рту и облизал пальцы, увлажняя их, и резко ввел один из них внутрь. Громкий стон ударился о стены ванной. Нас могли услышать. Плевать. На все плевать.
Я добавил второй палец и начал медленно двигать ими. Секунда, две, Билл извивался подо мной, тяжело дыша. Я понял, что скоро кончу и, высунув пальцы, быстро протер ими собственный член.
- Еще…- хриплый голос Билла вернул меня к действительности и я, резко навалившись на него, вошел внутрь до самого основания.
Билл издал протяжный стон, больше походящий на вой. Я дал ему свыкнуться всего пару секунд, а потом начал двигаться, одновременно обхватив член Билла рукой, лаская его в такт толчкам.
Сначала мучительно медленно, потом быстрее. С каждым толчком я все больше понимал, что не смогу спокойно жить, так, как раньше. До меня наконец дошел весь ужас нашей встречи.
Билл кончил раньше меня, излившись в мою руку теплой, липкой спермой, я все продолжал яростно вдалбливать его в стенку. Я словно оказался в Аду. В круглом лабиринте без выхода. И мне предстоит блуждать по нему целую вечность.
Наконец меня захлестнул оргазм, и я излился внутри брата, прижав его обмякшее тело к себе, а затем медленно сполз вместе с ним на пол.
Билл тяжело дышал, уткнувшись мне в плечо, я поглаживал его по волосам. Мне вдруг на ум пришли строчки из нашей старой песни, только сейчас до меня дошел их смысл:
"Zum ersten mal alleine in unserem Versteck
Ich seh noch unsere Namen an der Wand
Und wisch' sie wieder weg".
Теперь мы одни в нашем убежище. Но оно нас не спасет. Не спасет от того, что будет впереди.
Люди бояться Ада. Почему? Ведь в жизни намного хуже. Я бы вечно горел в огне, чем жил так, как сейчас.
У меня ведь свадьба через две недели.
Аромат сирени притуплял мысли. Приторный, не очень сладкий, навечно врезающиеся в сознание.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:29 | Сообщение # 177
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 9. Entreaty
Вдоль по глади ледяного озера. Вдоль по жизни, рассекая лезвиями душу. Кровь капает на лед, но не тает, мгновенно поглощая ту частицу тепла, которая согревала меня, помогала жить. Но я все скольжу вдаль, на яркий свет, не обращая внимания на израненные руки.
Секунда за секундой. Все дальше и дальше по нестерпимой боли.
Жизнь - секунда. Секунда, длинною в вечность. Слишком долгая, чтобы раскаяться.
Я внимательно следил за тем, как медленно стекают дождевые капли. На ум невольно пришли строчки из какого-то стихотворения, уже и не помню, кто его написал:
" За окном сеет дождь, как в надежде на чудо,
Я открою окно, подарю ветру сон.
Разбегусь, улечу я навеки отсюда
На перроне встречать уходящий вагон…"
Только вот мне уже не догнать ту счастливую жизнь, которою я когда-то беззаботно держал в руках, но не уберег.
Капля за каплей. Небо плакало всю ночь, не переставая ни на минуту, барабанная дробь капель мешала спать. А мои слезы высохли, стали ненастоящими.
Небо свинцовыми тучами сгущалось вокруг сердца, замедляя его ход.
По небу прокатилась яркая, ослепительная вспышка молнии, сопровождаемая одобрительными раскатами грома, ударив так резко и громко, что задрожало оконное стекло.
Я распахнул оконную раму, меня тут же обдало снопом холодных, колючих капель и пронзительно свистящего ветра.
Похоже на муссон. Когда-то я мечтал просто пройтись по берегу моря во время муссонного ветра.
Мечтал…
Когда-то…
Ощущение неповторимой свободы захлестнуло с головой, заставило вдохнуть полной грудью промозглого осеннего воздуха.
- Твое воспаление легких никто лечить не будет! - я вздрогнул и, резко захлопнув окно, повернулся.
- Или, может, ты с собой покончить пытался. Так тут невысоко, всего лишь второй этаж, только руку или ногу себе сломаешь, - Герард сидел в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу. Видимо, я не заметил, как он вошел.
Я молчал, не зная, что ответить, с мокрых волос на пол капала вода.
- Не думай, что тебе удастся, что-либо исправить, детка. Ты знал, на что идешь, и сам же согласился. И вчерашнее происшествие в столовой ни тебе, не твоему любимому братцу не поможет. У тебя ровно неделя. В следующее воскресенье свадьба. Можешь не надеяться, тебя в числе приглашенных не будет! - Герард встал, вынув из напольной вазы белую орхидею, понюхал её, а потом, смяв в руке, выбросил на пол.
- Ах да, знаешь, трюк с водой безнадежно устарел. Прошу учесть это в следующий раз! - эти слова , казалось прозвучали громче раскатов грома за окном, наверное, их услышал весь дом.
Дверь, поскрипывая на петлях, захлопнулась, и я остался один. Посреди пустой комнаты, посреди целой вселенной.
Я знал, что сейчас мне может помочь только том. Не медля не секунды, я выскочил за дверь и стремглав бросился по коридору к комнате брата.
Но перед дверью решительности значительно поубавилось.
Плевать.
Я постучал. Ровно шесть раз, как всегда делал это в отелях, чтобы Том знал, кто пришел.
В ответ тишина. Где-то в холе громко тикали часы. Или это стучало мое сердце?
Наконец за дверь послышались шаркающие шаги. Я затаил дыхание.
- Послушай, нам надо поговорить насчет вчерашнего… - я запнулся, передо мной стоял не Том, а его невеста. В её взгляде было столько отвращения и ненависти ко мне, что я невольно испугался.
- И что было вчера вечером? - Гретта сложила на груди руки, приготовившись к "атаке".
- Ничего, - я уже было развернулся и собирался уйти.
- Нет уж, дорогой, начал говорить, так продолжай! - Гретта схватила меня за рукав и притянула к себе.
- Я же сказал ничего, - мне начало это надоедать. За тот год, что я провел в одиночестве, жизнь научила меня быть весьма несговорчивым. Чем меньше болтаешь - тем дольше живешь.
- Я не позволю тебе вмешиваться в наше счастье, тварь. Откуда ты вообще взялся? - я резко дернулся, вырвавшись из цепких рук девушки, и стремительно сбежал вниз по лестнице.
Открыв входную дверь, я с трудом вывалился наружу.
Было холодно, жутко холодно. Но я медленно спустился с крыльца, прямо под бесконечные дождевые потоки. Поливало, как из душа.
Но я не обращал на это внимания, внутри была какая-то невосполнимая пустота. Я снова чувствовал себя виноватым. Мало того, что я не смог устроить собственную жизнь, так я еще и умудряюсь портить чужую.
Я сел прямо на мокрую землю и непонятно зачем стал выводить имя брата на вязкой глине. Его тут же смывало водой, тогда я писал его снова и снова. Раз за разом. Я уже сбился со счета.
А из глаз не капали слезы. Ни одной. И от этого было еще больнее.
В детстве я стеснялся своих слез, считал это проявлением слабости. Но теперь я понял, что ужаснее всего не это.
Ужасен тот человек, который разучился плакать.

-
- Кто это был? - я, сонно потирая опухшие глаза, приподнялся на кровати.
Жутко кружилась голова. А в ушах все еще шумела вода. Я вздрогнул, вспоминания сегодняшней ночи. Интересно, как там Билл?
- Бет приходила узнать, когда подавать завтрак, - я потянулся, с плеча сползло одеяло, обнажая красочный засос прямо под ключицей. Я быстро натянул футболку и с опаской посмотрел на невесту, она, к счастью ничего не заметила.
В окно тихо и размеренно стучал дождь. Надо же, еще вчера вечером я видел, как солнце садилось за горизонт. А сегодня такая картина. Чтож, погода, как и все в этой жизни изменчива.
- Милый, нам надо поговорить!
- Конечно, - я посмотрел на себя в зеркало. Да, синяки под глазами меня явно не красили.
- Видишь ли, мы планировали сыграть свадьбу через две недели, но боюсь, что у нас ничего не выйдет? - Гретта села на краешек кровати, теребя в руках золотистый локон.
- А что случилось? - не знаю почему, но я обрадовался её словам, хотя прекрасно понимал, что должно быть наоборот.
- Дядя все уладил, мы решили сделать тебе сюрприз. Вообщем, свадьба будет в это воскресенье! - я растерянно захлопал глазами, не зная, что ответить. Через неделю? Я не был к этому готов, к этому, учитывая приезд Билла.
- Да, - я посмотрел на невесту, её глаза буквально светились счастьем.
- Я знала! Я знала, что ты будешь не против! - Гретта уселась ко мне на колени и крепко обняла за шею. Я вздрогнул, старательно прикрывая рукой "подарок" брата.
- Я уже все придумала. Помнишь ту небольшую церквушку, на окраине города, мы как-то ходили туда на службу. Дядя договорился с священником. Представляешь, как се будет? Я в белом платье иду к алтарю, украшенному розами. Да, да розами. Я так их люблю. Гостей будет не много, только самые близкие родственники и друзья, - Гретта говорила так быстро и отрывочно, что я с трудом разбирал её слова, горячим шепотом обжигающие ухо.
- Да, но… - я не договорил, невеста впилась в мои губы. Дерзко, грубо, как-то по-хозяйски. Я с жадностью ответил на поцелуй. Но её губы больше не казались мне сладкими, они утратили ту индивидуальную нотку, которая была раньше. По сравнению с опьяняющими губами Билла они были пресными и холодными. Я продолжал целовать Гретту машинально, безо всякого желания. Просто, потому, что должен был это делать.
А за окном все лил дождь. Кажется, он пошел еще сильнее. Словно барабанная дробь. Мне захотелось вскочить с кровати и открыть окно, впустив бушующую стихию в комнату.
В детстве я часто любил гулять под дождем и когда мне было плохо и в минуты счастья. А потом я приходил домой весь мокрый, мама и взволнованный Билл сначала ворчали на меня, а потом отправляли в ванную. Не знаю почему, но мне до ужаса нравилось мыться шампунем Билла, а затем еще выливать его в ванную, заместо пены. Брат жутко злился, когда на утро обнаруживал пустые баночки. И тогда мы затевали шуточные драки. Бегали с дикими криками по всему дому и кидались друг в друга подушками, а потом, уставшие, падали на диван и лежали так долго-долго. До тех пор, пока мама не отправляла нас делать уроки. Сущий Ад. Я долго и упорно пинал по всей комнате портфель, в ожидании долгожданного стука в дверь. В отличии от меня, Билл пытался хоть как-то учиться. Наконец я слышал его шаги за дверью и, не выдерживая, открывал её. А потом мы залезали на чердак. И подолгу сидели там, внимательно вслушиваясь в свист ветра за окном или искали какие-нибудь старые семейные фото и с интересом рассматривали их. А потом Билл часто засыпал прямо у меня на руках, и я гладил его по пушистым волосам, напевая какую-нибудь дурацкую песенку.

-
Как меня достал этот чертов дождь! Мерзко и противно. Никогда не любил плохую погоду. Я растопил камин и, удобно устроившись в кресле - качалке, вытянул ноги и блаженно прикрыл глаза. Сегодня как раз подходящий день Мне уже надоело довольствоваться жалкими крохами.
Дрова чуть слышно потрескивали, я чувствовал на свое щеке жар от огня.
В прихожей послышались легкие шаги. Я тут же обернулся и увидел Билла. Он видимо хотел пройти незамеченным, потому что застыл в неестественно - смешной позе. Интересно, что он делал на улице? С него вода стекала в три ручья, а светлые джинсы насквозь пропитались грязью.
- Видимо ты все-таки решил простыть? - такой жалкий вид этого парнишки меня откровенно забавлял, я даже почувствовал легкое возбуждение, но тут же справился с ним. Моей главной целью на сегодняшний вечер был Том и никто другой.
- Держи! - я подобрал с пола огромный плюшевый плед и кинул его дрожащему Биллу. Он проворно подхватил его и, не проронив не слова, накинул его на плечи и начал подниматься по лестнице.
В кармане противно завибрировал телефон. Я нехотя достал трубку, долго смотрел на жалобно мигающий экран, а затем нажал на кнопку ответа.
- Да, я слушаю, - любой разговор надо начинать не заитерисованным голосом - так пишут во всех учебниках по психологии.
- У нас небольшая проблемка, шеф. Помните того парня, которого мы должны были взорвать. Он каким-то чудом выжил. Шестидесяти процентный ожог кожи, даже врачи удивляются. Вы, что новости не смотрите? - я вскочил с кресла, случайно перевернув его на бок.
- Какое вам было дано поручение? - плевать на умные книжки. В гневе я был страшен, и это знали все.
- Убить его.
- Но он жив, так?
- Так.
- Или я вижу в газете его некролог или иду на похороны твоей очаровательной дочурки! - я нажал на отбой и с омерзением отбросил трубку, будто держал в руках ядовитого паука.
Только этого мне не хватало. Чертов Дженис всегда отличался живучестью.
Он слишком много знает про меня. Банковские счета, обманутые жены щедрых миллионеров. И это только малая часть тех дел, что он помогал мне проворачивать в последнее время.
Много знаешь - мало проживешь. Такова святая истина всех и вся!
А что если эта банковская крыса догложет на меня. Я даже боюсь представить, что тогда будет. Все моя империя, так тщательно построенная и выверенная за долгие годы, просто рухнет, распадется, как карточный домик.
Нет, этого допустить я не могу.
Если Дженис сам не поспешит убраться на тот свет, я ему великодушно помогу.
На лестнице послышался радостный смех, и через пару секунд в холл спустилась буквально подпрыгивающая от радости Гретта, а за ней Том с каким-то отстраненным выражением лица. Неужели моя "умная" племянница сказала ему про сюрприз.
- Дядя, ты самый лучший человек на свете! - Гретта бросилась мне на шею, повиснув на ней. Хорошо хоть весила она немного, а то бы я точно уже давно сломался пополам.
- А ты что не рад, Томми?- я вложил в голос столько ихиции, на сколько был способен.
- Молчишь? Это я смотрю у вас родовое. Твой братец вот тоже все время ходит, как-будто воды в рот набрал! Кстати о воде, он сегодня чуть ли не час просидел на дорожке возле дома. Может поговоришь с ним, а то больница очень далеко - можем не довезти! - я с трудом стряхнул с себя Гретту и поставил на место кресло.
Забавно, но лицо Тома изменилось буквально за считанные секунды. Огромные карие глаза стали еще шире, хорошенькие губки трогательно подрагивали.
- Я скоро вернусь, - коротко отрезал Том и бегом припустил обратно вверх по лестнице.
- Эй, милый, а как же завтрак? Все остынет! - Гретта было рванула за ним, но остановилась на пол пути и обреченно вздохнула.
- Дядя, мне совсем не нравиться этот Билл. Зачем ты привез его сюда? Я хочу, чтобы он уехал! - племянница капризно топнула ножкой, прямо как в детстве, когда мы ходили по магазинам и ей нравились все наряды сразу, причем в неограниченном количестве.
- Потерпи немного. Обещаю, на свадьбе его не будет! - я подмигнул племяннице и улыбнулся. Детка, твои планы и желания меня совершенно не волнует. Сначала я получу все, что хотел, а уж потом подумаю о твоем семейном счастье.
А сейчас надо позаботиться о "здоровье" Джениса.
- Ты позавтракаешь одна. Я должен уехать ни на долго, у меня срочные дела в городе. К вечеру вернусь и привезу небольшой подарочек специально для тебя, - я нервно посмотрел на догорающие дрова в камине.
- Ну ладно, так уж и быть, - Гретта по-детски надула нижнюю губку и села в кресло.
- Счастливо, котенок! - я накинул пальто, взял зонт и вышел из дома.
Холодный, пронизывающий ветер норовил забраться под воротник.
К ужину я просто обязан был вернуться обратно. Ведь сегодня на ужин у меня новое фирменное блюдо под названием Том Каулитц.

-
- Можно? - я нерешительно вошел в комнату, отведенную для Билла.
Никакого ответа. Молчаливость брата начинала раздражать даже меня.
- Билл, Герард сказал мене, что…- я запнулся на полуслове, потому что увидел картину, которая испугала меня по-настоящему.
Билл лежал на кровати, с него ручьями стекала вода, вся одежда была перепачкана в глине, а в руке он держал огромный кухонный нож. На нежной коде бледного лица поверх старых, уже почти заживших рубцов проступила новая алая полоса. Кровь сочилась из неё тоненькой струйкой и лениво стекала по щеке, смешиваясь с водой и размазанной косметикой.
- Что ты делаешь!? - я подбежал к брату и хотел выхватить у него нож, но неожиданно наткнулся на сопротивление. Никогда бы не подумал, что Билл может отказаться таким сильным. Он крепко схватил меня за руку, как-то странно выкрутив её. Я чуть не взвыл от резкой боли.
- Ты чего? - Билл поднес нож к губам и облизал его.
Эта картина напоминала мне кадр из фильма ужасов про вампиров. Только вот это не фильм, а передо мной не граф Дракула.
Лезвие резко скользнуло по пухлой губе, и в следующее мгновение на ней выступила крупная рубиновая капля крови.
- Прекрати!!! - я собрал все силы и, вывернувшись из цепких рук брата, выхватил злосчастный нож и отбросил его в сторону.
Билл задрожал и бессильно опустился на кровать. Я принялся вытирать его лицо краем белой футболки.
- Нет, не надо. Пусть мне будет больно! - брат попытался подняться, но я удержал его, прижав к себе, и крепко обнял.
- Никому больше не будет больно. Ни тебе, ни мне! Ты слышишь меня? - я затряс Билла, он, казалось, вообще игнорировал все происходящее вокруг.
- Никому… - я погладил брата по мокрым волосам.
Если бы только время можно было бы повернуть вспять. Я бы отдал все за это.
Бессмысленно и глупо.
Вся наша жизнь стремительно летит под откос, ускоряясь с каждой секундой. Вся эта пестрота лиц, жужжание голосов. Как я устал от этого.
Сейчас я казню себя только за одно. Почему я тогда не остался с братом в Германии? Глупая, никому не нужная и совершенно неважная ссора разрушила всю нашу жизнь.
Что случилось с Биллом за это время знает лишь он. Ясно только, что это прошлое пугает его, не дает свободно жить, дышать. Я вижу это и мучаюсь еще больше, потому что не могу помочь.
Ничем…
Как-то накануне нашего дня рожденья я спросил у Билла, что он хочет. Нам тогда было лет по семь. Брат улыбнулся и сказал мне на ухо, тихо-тихо, чтобы не услышала мама: " Я хочу крылья, Том. Такие белые и пушистые, как у Ангелов с картинки. Я бы улетел далеко-далеко. А потом бы вернулся и забрал тебя с собой. Представляешь я смогу дотронуться до звезды. Той, которую мы видели вчера в телескоп на крыше". Я тогда рассмеялся над пожеланием брата.
Крылья я ему так и не подарил, но желание Билла, как это не грустно исполнилось. Он действительно дотронулся до звезды. Холодной и, в тоже время обжигающе - горячей. Она погубила его, ослепила своим сиянием.
- Том, а я ведь не разу не был в церкви.
- Что? - я замотал головой, вопрос Билла застал меня врасплох.
- В церкви, - брат лежал на моих руках и теребил своей тонкой, изящной рукой мои дреды.
- Но ты же не верующий, - в сердце как будто что-то кольнуло, но тут же отступило.
- Ну и что. Я просто хочу в церковь, я хочу исповедаться! - Билл резко сел, я метнул тревожный взгляд на нож, лежащий неподалеку.
- Ну хорошо, давай съездим завтра сутра. Тут неподалеку есть замечательная церквушка, там обычно почти не бывает народу, я улыбнулся, немного удивившись просьбе брата, и начал собрать в кучу мокрое белье с кровати.
А может и вправду стоит помолиться?
Господи, пусть Билл будет счастлив. Мне больше ничего не нужно. Ни свежего воздуха, ни солнца по утрам, ни этой проклятой жизни. Ведь так не должно быть.
Не должно.
Все для него, все ради него. Я не имею права на очередную ошибку.
Если ты слышишь меня, если ты есть, пожалуйста помоги. Ведь я не прошу счастья для себя.
Никогда не просил. Я всегда считал себя остаточно счастливым, не нуждающимся ни в чем человеком.
Всегда.
Прошу тебя. Прошу от всего сердца.
Аминь.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:30 | Сообщение # 178
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 10. Es geht nicht
- Так-то лучше! - я сидел на коленях у брата, обхватив его худые бедра своими широко расставленными коленями, и осторожно смазывал глубокую царапину на его лице кремом.
Билл вздрагивал каждый раз, когда я касался пальцами его кожи и начинал прерывисто, но едва заметно дышать.
- Больше никогда так не делай, хорошо? - я поставил баночку с мазью на столик и внимательно посмотрел в поблескивающие янтарные глаза.
- Да, - слова, просто слова, в его глазах я прочел совсем иной ответ.
Я слез с брата и уселся рядом с ним на кровати. Билл уже переоделся и закутался в смешной махровый халат, мокрые волосы топорщились в разные стороны. В таком виде он еще больше напоминал мне слабую, беззащитную девушку.
- Скоро ужин, Бетти испекла праздничную утку под яблоками. Ты пойдешь? - я лениво развалился на кровати, мне до безумия хотелось спать.
- Наверное, нет, а то твоей невесте станет плохо от одного моего вида, - Билл как-то недобро и совершенно невесело улыбнулся.
- Ты хранил мои вещи? - брат открыл гардероб и провел рукой по многочисленным вешалкам.
- Да, я собрал все, когда ты ушел из дома, - я прошелся по комнате, выглянув в полуоткрытое окно, дождь прекратился.
- Зачем? Ты же мог все выбросить!? - Билл вытащил из кипы вещей свою детскую розовую толстовку и с какой-то любовью прижал её к груди.
- Я знал, что ты вернешься. Однажды… - мне вновь стало не по себе, что-то страшное, тягуче - воющее ползло из всех углов из этой огромной, полупустой комнаты.
Билл молчал. Опять молчал. Тишина давила на меня, заставляла сердце замирать.
- Ну ладно, ты тогда оставайся тут, а я пойду посмотрю, что там с ужином, - я попытался выдавить улыбку, получилось плохо.
- Конечно, я подожду, - брат с головой залез в гардероб, роясь в своих старых вещах.
Я вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой скрипучую дверь, единственную во всем доме производящую столько шума. Нельзя, что бы брат выходил из комнаты, немного подумав, я вернулся и закрыл дверь на ключ.
Но, немного не дойдя до лестницы, я остановился, в холле кто-то говорил по телефону.
- Да, отлично. Проверяйте под другими номерами, его наверняка держат под охраной, - хриплый, слегка картавый голос с потрохами выдал Герарда. Он волновался, потому что постоянно запинался и от этого его речь сливалась в непонятную кашу.
- Я перезвоню около двенадцати, раньше этого времени меня не тревожить! Надеюсь, меня будут ждать только хорошие новости, - о чем этот он?
Позади раздались торопливые, легкие шаги, я обернулся. По коридору шла, нет, буквально "летела" Гретта, на ней было совершенно очаровательное серое воздушное платьице, придававшее ей сходство с легкой предрассветной дымкой.
- Ты все-таки решил поужинать? - невеста, весело смеясь, взяла меня под руку, и мы стали медленно спускаться вниз по лестнице.
- Дядя, ты вернулся! - Гретта отпустила меня и бросилась к стоящему в прихожей Герарду, стряхивающего дождевые капли с огромного зонта.
- Да золотце! - только он мог впихнуть столько лести и показушной любви в одну маленькую фразу.
- Ой, а это что? - Гретта показала пальцем на внушительных размеров коробку, стоящую на полу и как-то неправдоподобно наивно захлопало глазами.
- Это? - Герард нагнулся и снял с коробки крышку, украшенную огромным красным бантом и вынул оттуда что-то пушистое и подрагивающее, - Это небольшой подарок по случаю скорой свадьбы!
- Я о таком всю жизнь мечтала! - Гретта взяла щенка на руки, он смешно тыкался носом ей в губы и щурил глазки - бусины.
Забавно, но все это напоминало мне сюжетец и какого-нибудь комедийного сериала, с дерьмовым сценарием и паршивой игрой актеров. Настолько все было наиграно и ненатурально. Надо же, какая забота. Вот и выходила бы замуж за своего ненаглядного дядюшку, готового выполнить любую прихоть "золотой" племянницы.
- Бет, отнеси его в мою комнату и дай молока! - невеста окрикнула горничную, та вскоре появилась и унесла "подарок" наверх.
Гретта побежала за ней, сказав, что через пару секунд вернется.
- Ну, как вторая половинка? - Герард положил мне на плечо руку, она показалась мне невероятно тяжелой.
- Что? - я попытался притвориться, искренне изобразив на лице непонимание.
- Не строй из себя идиота. Тебе это не идет, да и не получается! Думаешь, я дурак и не понимаю, что твои отношения с братом далеко не родственные. Мне вот только одно не ясно, зачем тебе была нужна Гретти? - мужчина больно сжал мое плечо, я едва не вскрикнул, но удержался и лишь судорожно сглотнул.
Слова будто застряли в горле.
- Знаешь, что, Томми. Сегодня я намерен взять остальное…. - я резко развернулся и пристально посмотрел в глаза Герарду. Он блефует?
Нет, не похоже. Металлическая гладь никогда не обманывает.
- Это я! Ой, а чем вы тут разговариваете? - на лестнице вновь появилась Гретта, в эту минуту я был ей почти благодарен, она, по крайней мере, спасла меня от общества Герарда.
Передо мной на тарелке дымился огромный кусок курицы, но есть не хотелось абсолютно, пришлось для виду ковырять вилкой.
В столовой была почти полнейшая тишина, если не считать ворчания кухарки, у которой кот стащил изрядный кусок колбасы.
Молчание прервала Гретта, она тоже почти не притрагивалась к еде, хотя и говорила перед ужином, что жутко голодна.
- Я…мне. Вообщем, мне нужно что-то вам сказать, - Гретта запиналась на каждом слове, нервно теребя в руках шелковую салфетку.
- Да, дорогая, - господи, как меня все это раздражает.
- Я жду ребенка!
- Что? - я не удержался и чуть не упал со стула, Герард со звоном уронил на тарелку вилку.
- Ты шутишь? - я прикрыл рукой рот, губы предательски подрагивали.
- Н-нет. Я хотела сказать еще неделю назад, но еще не была окончательно уверена этом! А вчера доктор Шнеринг сказала, что я на первом месяце.
- Боже… - только и смог вымолвить я. Такого резкого поворота событий я не ожидал.
- А ты что не рад? Гретти, милая наконец-то в нашем доме появиться долгожданный малыш! - Герард встал и, подойдя к Гретте, обнял её за плечи.
У меня внезапно закружилась голова, свет от лампы противно резал глаза, и я невольно зажмурился.
- Дорогой, что с тобой? - невеста наклонилась на стол и взяла мою руку в свою.
- Ничего, просто голова закружилась, - я открыл глаза, мир вокруг расплывался на миллиарды разноцветных крапинок.
- По-моему, токсикоз бывает у беременных, а не у их мужей!? - откуда-то издалека донесся издевательский голос Герерда.
Все вернулось на свои места. Приступ прошел так же быстро, как и начался. Лучше бы я находился в тот спасительном небытие.
Моя жизнь и впрямь стала походить на ночной кошмар.
Идеальная жизнь, она, как зеркало. Только вот оно кривое.
- Ладно, я пойду наверх, посмотрю, как там наш новый любимец, - Гретта резко вскочила со стула и убежала из кухни. Я не понял, толи она обиделась, толи просто испугалась моей реакции.
- Ну и что ты натворил? Да тебе надо было не в музыканты идти, а в актеры. Поверь, ты бы сделал неплохую карьеру. К чему этот спектакль, Томми? - Герард развернул стул и уселся напротив меня.
- Спектакль? - нужно было что-то говорить, не в коем случае не сдаваться.
- Помилуй меня, ты же не малолетняя девица. Падать в обморок от неожиданного известия. Я, конечно, тоже был шокирован, но эмоции нужно уметь держать в себе, дорогуша! - мужчина протянул вперед руку и сжал мой подбородок.
- Убери руки!- я вложил в голос столько ненависти, насколько только был способен, но двинуться все же не посмел.
- Хорошо, я уберу. Но завтра же твой братец тоже уберется отсюда на все четыре стороны. Причем "уберется" насовсем! - я замер, слишком хорошо я успел узнать Герарда за год. Такие, как он слова на ветер не бросают.
- Что передумал? Ты явно дорожишь им больше, чем собой. Но скажи мне, пожалуйста, чем он заслужил подобную заботу? - Герард убрал руку и придвинулся еще ближе.
- Он мой БРАТ! - я откинулся на спинку, приготовившись к самому худшему.
- Вот только не надо врать, не люблю я этого. А хотя, впрочем, не хочешь не говори. Мы же не на допросе, правда?
- Уж лучше бы на допросе, - я огляделся по сторонам, нервно забарабанив пальцами по столу, но мой немой призыв о помощи никто не услышал.
Плевать, я готов на то, что сейчас произойдет.
Надо быть готовым ко всему.
- Не бросайся словами, малыш. Запомни одну святую истину: чем больше молчишь, тем дольше живешь. Кое-кто вот не смог сдержать язык за зубами и скоро отправиться к Аиду. Ах да, я же тебе не сказал. У твоего обожаемого братишки в Германии осталась большая и чистая любовь. Ты бы видел, как он смотрел на него в аэропорту. Я даже позавидовал немного! - Герард облокотился о спинку стула и стал накручивать на палец мои дреды, потихоньку притягивая к себе.
- Что? - я замер, смысл слов дошел до меня не сразу. Билл любит еще кого-то?
- Что слышал. Был у меня старый знакомый Дженис. Да ты знаешь его, он как-то приходил к нам, учил Гретти игре на фортепьяно. Высокий такой, белобрысенький. А твой братишка смотрю падкий до блондинчиков, - да, я вспомнил. Черт возьми, я все вспомнил.
Нет. Я в это не верю. Билл же сам говорил мне, что никого не любил, кроме меня.
Но вся эта загадочная молчаливость, "игры" с ножом. Господи, ответ оказался настолько простым, что мне стало до невозможности противно. Я прекрасно понимал, что Герард сказал мне это нарочно, чтобы позлить. Он мог просто нагло соврать. Но его слова звучали так убедительно, что хотя мой мозг упорно и сопротивлялся этому, но сердце уже согласилось.
За что? За что мне все ЭТО?
- Ой, мы, кажется, расстроились. Ну ничего, я тебя утешу! - Герард резко и грубо притянул меня за волосы и впился в мою шею.
Я лишь судорожно сглотнул комок воздуха, застрявший в горле, и попытался расслабиться.
Не вышло.
Герард обхватил мое лицо руками и слегка прикусил нижнюю губу. Не больно, но довольно ощутимо.
Надо было попытаться получить от этого наслаждение. Я представил Билла, извивающегося в объятьях этого вездесущего Джениса, вколачивающего его в матрас. Мои кулаки невольно сжались. Я ненавидел Билла, ненавидел себя, ненавидел жизнь.
Герард уже по-хозяйски орудует у меня во рту, мне стыдно, но я отвечаю на поцелуй.
Стыдно.
Что вообще такое стыд?
Никогда. Больше никогда в жизни я не буду любить по-настоящему. Да, это великое чувство. Да, оно прекрасно. Но слишком больно терять любимого человека. Я уже достаточно натерпелся.
Больше не сопротивляться. Ничему. Просто нет сил.
- Нас могут увидеть. Но я знаю одно укромное место… - мужчина схватил меня за руку и потащил куда-то в дальний конец кухни.
Герард отодвинул штору, висевшую на стене, и с довольным видом уставился на серую дверь.
Я прислонился спиной к стене и мысленно стал считать до трех. Этот способ всегда помогал мне успокоиться.
Раз.
Где-то наверху Гретта, наверное, играет с новым любимцем.
Два.
Билл…. Биллу плевать на меня!
Три.
Надо съездить в церковь. Я обещал.
- Ну наконец-то! - Герард щелкнул ключом и открыл дверь.
Четыре.
Нет, до четырех нельзя. Да какая к чертовой матери теперь разница!
Герард впихнул меня в какую-то маленькую, почти неосвещенную комнатку, захламленную всякими старыми вещами. По всей видимости, это была кладовка.
Чтож, секс в кладовке - это что-то новенькое.
Ну вот и я начал медленно превращаться в шлюху.
Все когда-то бывает впервые.
Глаза никак не могли привыкнуть к темноте. Лучше бы я вообще ничего не видел.
Герард повернул меня к себе лицом и резко резким движение сдернул с меня футболку, зажав мои руки высоко над головой.
Грубые, не нежные, скорее граничащие с болью поцелуи рассыпаются по моей груди. Я плотно сжал зубы, чтобы не закричать.

-
Дождь закончился. Как-то непривычно, даже неприятно.
Хотелось, чтобы он вернулся, чтобы плакал заместо меня.
Я подошел к окну и вдохнул свежего вечернего воздуха.
Вдруг меня что-то кольнуло в грудь. Я вздрогнул и задрал футболку. Ничего кроме белой кожи и многочисленных уже не заживающих рубцов.
Такое чувство, что кто-то полоснул меня невидимым ножом.
Снова кольнуло, на этот раз сильнее, но уже в районе сердца.
Странное чувство какого-то непонятного ужаса медленно растекалось по сознанию.
Что-то происходило.

-
Герард тяжело дышал, мне казалось, что я слышал стук его сердца.
Надо же, у него есть сердце.
- Встань на колени! - я подчинился. Что может быть легче. Вот только я давненько не делал минетов.
Герард расстегнул ширинку и достал свой возбужденный член. Я в нерешительности замер.
Мир замер. Мира нет. Никогда не было.
Мужчина схватил меня за волосы и ткнул головой в свой пах. Я осторожно обхватил его член рукой и слегка дотронулся губами до распухшей от возбуждения головки.
- Черт, возьми его, Каулитц! - Герард почти срывался на крик, слова с хрипом вырывались из его груди.
Заказ будет выполнен.
Я взял его в рот и начал сосать, медленно, нарочно почти не шевеля губами, что бы не доставлять этому ублюдку слишком много наслаждения.
Похоже, Герарду это не очень понравилось. Он вновь запустил руки в мои дреды и стал яростно дергать меня. Я невольно ускорил ритм, давясь огромным членом, не позволяя ни одной слезинки катиться по щекам.

-
Это становиться невыносимым.
Том.
С ним что-то случилось. Я это чувствовал, всегда чувствовал.
Я ломанулся к двери, повернул ручку, но она не открылись.
Брат запер дверь. Но зачем?
Вина. Безумная, воющая и, до невероятности глубокая заполняла душу.
Не откупиться. Уже ни чем. Слишком поздно.
Он всегда пытался возложить всю ответственность на себя.
Я обессилено опустился на пол, прижавшись спиной к двери, и попытался заплакать.
Не вышло.
Мои слезы испарились вместе с верой в надежду и счастливую жизнь. Ушли вместе с Томом.

-
Герард резко остановил меня и рывком заставил подняться на ноги.
- Расслабься, - он сдернул с меня штаны вместе с нижним бельем, развернув лицом к стене, швырнул на какой-то стеллаж.
Я больно ударился локтем об металлическую полку и схватился за нее, как за последнюю надежду.
Герард навалился на меня, я чувствовал его дыхание около самого уха. Сильным движение, мужчина заставил меня прогнуться, надавив на спину, а потом резко, без подготовки ввел в меня сразу три пальца.
Вот тут я уже не удержался от крика, но Герард зажал мне рот рукой и начал быстро двигать пальцами внутри меня.
Противно, но это доставляло мне наслаждение. Смешанное с болью, но, тем не менее, это было наслаждением.
Затем Герард убрал пальцы и в следующую секунду резким движением вошел в меня до самого основания.
- Будь умницей, осталось немного! - он еще может говорить?
Толчок, за ним еще один. Все смешалось: стук сердца, мигание перегорающей лампочки под потолком, скрежетание мыши в дальне углу этой чертовой кладовки.
Я обхватил свой член свободной рукой и в исступлении задвигал им в такт толчкам.
Герард с шумным вздохом излился внутри меня, я кончил парой секунд позже, измарав в казавшейся мне как никогда противной сперме все руки.
- Все, теперь мы в расчете. Если ты, конечно, сам этого не захочешь. - Герард сжал мои плечи, так и не выходя из меня.
Хочу ли я? Я уже больше ничего не хочу. Даже теплых губ Билла, которые всегда служили мне безотказным лекарством.
Все провалилось в какую-то зловонную яму.
Но по другому нельзя.
По-другому просто невозможно.

-
Волна противного возбуждения захлестнула меня с головой. Я выгнулся, невольно обхватив напряженный член рукой и до крови закусил губу.
Он все-таки сделал это.
Ради меня.
Сирень? Какая к черту сирень! Это все глупые мечты. Мечты, которых я недостоин.
Я даже умереть не могу, не то, что жить.
Все прекратилось. Но на смену пришла еще более ужасающая холодная пустота. Я прикрыл глаза и сжал в руках мокрую от спермы ткань брюк.
В голове одна за другой стали рождаться строчки.
Augst haben auf einmal dich,
Machen sie bitte die mich fur auf.
Du zum gespott werden dir gesicht.
Du entbehren konnen meiner?
Может мне снова стоит начать писать стихи?
Я словно умер. Мне стало страшно, но это было так.
По- другому нельзя
. По-другому просто невозможно.




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:31 | Сообщение # 179
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 11. Всегда…
Скрежет дверного ключа оборвал то забытье, в которое я впал ближе к утру, до боли впившись собственными ногтями в ладони. Я отполз от двери, на полу оставались тонкие красные полоски.
Дверь с легким скрипом открылась, я нервно сглотнул и невольно задержал дыхание.
Том стремительно прошел мимо, даже не взглянув на меня, и, плюхнувшись на кровать, стал в исступлении бить кулаком по бархатному покрывалу. Я поднялся, ухватившись за подлокотник стоящего рядом кресла, и на дрожащих ногах подошел к брату.
Я хотел обнять его, прижать к себе, но в последнюю секунду моя рука нерешительно застыла в воздухе, и я лишь опустился на самый краешек кровати.
- Том… - я закусил губу, брат уже успокоился и теперь неподвижно лежал, закрыв лицо руками.
- Том, послушай, - я дотронулся до его холодной руки.
- Замолчи! Ты врал мне, врал все это время! - брат как-то брезгливо отдернул руку и отодвинулся от меня.
- Что? - я непонимающе уставился на Тома, во рту пересохло, воздух в комнате внезапно стал невыносимо горячим. Он обжигал потрескавшиеся губы, не давал нормально дышать.
- Что слышал. Тебе всегда нравилось быть шлюхой. Нравилось выгибаться под чужими телами и развратно стонать, когда тебя трахали! - брат, резко выпрямившись, сел. Его щеки были мокрыми.
Я было открыл рот, чтобы возразить, но Том, размахнувшись, ударил меня по лицу. Я отвернулся. Щека горела и ныла, но я не смел даже дотронуться да неё.
- Кому еще ты шептал на ушко нежные слова, а братец. Кому клялся в вечной любви? - я чувствовал на себе издевательский, полный ненависти и отчаяния взгляд.
- Никому! - я наконец повернулся и, готовый к новому удару, вызывающе уставился на Тома.
- Врешь! Ты всегда врал! - но удара не последовало. Вообще ничего не последовало. Последние слова гулко ударились о стены и растворились в тишине, даже ветер бушевавший за окном всю ночь, затих.
Уж лучше бы Том кричал.
- Том, я… - нужно было что-то говорить.
- Замолчи, - брат резко оборвал меня. В его голосе больше не было той злости и ярости, что была вначале. На смену ей пришло холодное безразличие. По спине пробежали мурашки.
- Я всегда буду… - Том наклонился ко мне и уткнулся носом в мое голое плечо. Кожу тут же обжог приятный жар дыхания.
- Всегда… Тома начало трясти, я почувствовал на плече его слезы.
Наверное, я всего в третий раз в жизни видел, как Том плакал. Он всегда держал эмоции в себе. Первый раз у него была страшная истерика лет в десять, когда его бросила первая любовь. Второй раз… нет, пожалуй, это нельзя было назвать слезами, скорее всего, просто сгустком злобы. Том побил все зеркала в доме, когда наша группа распалась. И вот сейчас он сидит такой беспомощный, прижавшись к моему плечу, и я не могу понять, простил он меня или нет.
- Я, понимаешь… - Том замотал головой, опять не дав мне договорить, и прикрыл мой рот ладонью, слегка касаясь губ кончиками пальцев.
Я не выдержал и невольно поцеловал их. Они были теплыми и слегка солоноватыми, но от них пахло противным мужским одеколоном.
Том отдернул руку и сжал её в кулак.
- Билл, ты слишком хороший, ты почти Ангел… - Том отстранился от меня и вытер щеки рукавом кофты.
Эти слова окончательно запутали меня. Он назвал меня ангелом. Меня, человека, во второй раз испортившего его жизнь, человека, который продавал свою любовь за деньги!
- Ты не прав! - я почти выкрикнул эти слова, а потом вздрогнул под обжигающим взглядом Тома.
- Ты Ангел, Билл. Продажный Ангел. Может так тебе будет легче? - Том вытащил что-то из заднего кармана брюк и сунул мне под нос.
Я сначала толком не понял, что это такое. Но потом, приглядевшись, узнал стоевровые купюры.
- Зачем? - мне стало страшно, я попытался встать с кровати, но Том крепко удерживал меня за руку.
- Бери, - брат резким движение затолкнул деньги под ремень моих штанов и, повалив меня на спину, прижал своим телом к кровати.
- Что ты делаешь? Не надо! - Том угрожающе завис надо мной.
- Ах да, извини, я забыл. Поцелуй же стоит дороже. Сколько тебе платил твой Дженис? Или, может, ты с ним за бесплатно трахался? - Дженис? Откуда Том узнал про него.
Боже, Герард! Он сделал это специально! Все с самого начало было четко спланировано.
- Так-то лучше, братишка! - еще одна бумажка хрустнула в моих штанах.
Том грубо схватил меня за подбородок, до боли сжав пальцами кожу и впиваясь в неё ногтями. Я терпел, даже не шевелился, почти не дышал.
Его губы накрыли мои, я с готовностью ответил на поцелуй, но Том тут же отстранился и каким-то издевательским взглядом обвел комнату.
- Посмотрим, что тут можно найти, - брат слез с меня. Я остался лежать, испуганно следя за действиями Тома. Он достал из шкафа длинный кожаный ремень и медленно подошел ко мне.
- Протяни руки! - я повиновался, и брат скрутил мои запястья грубой кожей.
Том схватил меня за волосы и, слегка приподняв, бросил на середину кровати, а затем уселся сверху.
Я зажмурился. Мне еще никогда не было так страшно. Где же эти чертовы слезы?
Я не открывал глаза, даже когда Том порвал на мне футболку и отшвырнул её прочь. Было холодно, до ужаса холодно. Брат покрывал мою грудь отрывистыми поцелуями, больше походящими на удары и почти вгрызался зубами в кожу.

-
Что я делаю? Зачем? Но теперь уже слишком поздно, теперь уже не остановиться! Я старался причинить Биллу, как можно больше боли и унижения, чтобы он почувствовал, каково было мне. Но каждый поцелуй невидимым ножом впивался мне в спину, и я слегка вздрагивал, плотно сжав зубы, стараясь не закричать от боли. А Билл сейчас походил на беспомощную куклу. Он спокойно лежал на кровати, не стонал, почти не дышал, лишь изредка его грудь резко поднималась вверх, а потом с шумным вздохом опускалась обратно. На его щеках выступил какой-то еще совсем детский румянец, губы плотно сжаты, глаза прикрыты, только часто подрагивают длинные ресницы.
Я рванул ремень на штанах брата. Деньги, которые я туда засунул, подхваченные потоком воздуха, поднялись в воздух, а затем стали медленно опускаться на пол, подобно высохшим осенним листьями. Я проследил за ними взглядом, а потом снова вернулся к своему нехитрому делу.
Пара быстрых движений и джинсы Билла вместе с трусами полетели вслед за разорванной футболкой. Я немного отклонился и посмотрел на брата. Он лежал передо мной беспомощный и обнаженный, мне стало жаль его. Всего на пару мгновений. А потом я резко склонился к нему, раздвинув его худые ноги, и резко, безо всякой подготовки ввел в него сразу два пальца. Билл выгнулся, по его телу пробежала волна дрожи, но с его губ так и не сорвалась ни единого звука. Это начинало походить на пытку. Вот только пытали в очередной раз меня.
Я добавил третий палец и начал ритмично двигать ими, стараясь задевать простату. Снова никакой реакции. Вообще никакой. Не вынимая пальцы, я дотронулся кончиком языка до головки уже успевшего напрячься члена. А затем взял его в рот целиком и начал сосать, одновременно в бешенном ритме, проталкивая свои пальцы все глубже внутрь брата.
Билл снова изогнулся, но на этот раз с его губ сорвался слабый стон, больше походящий на всхлип. И снова нас окружила тишина. Будь она проклята!
Я понял, что больше не могу. Отстранившись, я поспешно стянул с себя брюки и, зажмурившись, резко вошел в Билла. Ощущение его сжавшихся мышц вокруг моего члена на какой-то момент дало мне забыться, окунуться в спасительную пустоту. Но потом я начал двигаться, и сознание вновь вернулось ко мне. Я посмотрел на брата. Его лицо было каменным, Никах эмоций, никаких ощущений.
- Я л ю б л ю т е б я… - Билл резко распахнул свои почти черные из-за расширившихся зрачков глаза, и отчетливо проговорил каждую букву.
Я молчал, лишь продолжал инстинктивно врываться в его податливое тело. По щекам уже без остановки текли слезы.
Билл кончил, оросив наши тела теплой спермой, а все еще продолжал яростно вбивать его в матрац. Долгожданное облегчение все не приходило.
Билл закусил губу, в его затуманенном взгляде, промелькнула искорка отчаяния.
Я кончил, впившись ногтями в ягодицы брата, и опустился сверху на него.

-
Я с ненавистью смотрел на подрагивающие в камине пламя, нервно сжимая в руках плед.
На стене до неприличия громко тикали часы, напоминая о том, что скоро ужин. В холле было пустынно. Гретта наверху возилась со щенком, а Герард подстригал кустарники в саду. Ему всегда очень нравилось этим заниматься, и он ни кому не доверял это дело. А Билл…
Я боялся думать о том, что сейчас делает брат. Когда я ушел, развязав его, он все так же неподвижно лежал на кровати, уставившись невидящим взглядом в потолок.
Моему поступку не было оправдания. Я понимал это. Еще мне не давали покоя последние слова, сказанные Биллом. Зачем он произнес их в тот момент? Но было настолько плохо, что я не мог об этом надолго задумываться. Все провалилось в пустоту. Черную, неподвластную времени.
На лестнице послышались шаги. Я нехотя оторвал взгляд от огня и, подняв голову, посмотрел наверх. Билл стоял на втором этаже, цепляясь за перилла, на нем были кое-как натянуты джинсы. Брат открывал рот и судорожно ловил ртом воздух, словно силясь что-то сказать.
Я непонимающе уставился на него и привстал с кресла. Билл сделал неуверенный шаг вперед, бросив на меня какой-то умоляющий о спасении взгляд и, пошатнувшись, упал, скатившись вниз по лестнице. Я сначала даже толком не понял, что произошло, лишь вскочил и застыл на месте.
Но через пару секунд сознание вернулось ко мне, и я бросился к неподвижно лежащему в неестественной позе Биллу.
Прижав его хрупкое тело к себе, я начал судорожно трясти его и беспорядочно хлопать по щекам. Билл не приходил в себя, его голова запрокинулась назад, глаза были плотно закрыты. Я в ужасе приложил ухо к его груди. Сердце почти не билось.
- Нет! - я выронил брата и в ужасе пропятился.
- Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста! - я вновь опустился на колени и прижал тело Билла к себе.
Никто не откликнулся. Мир словно умер в эту секунду, оставив меня одного с умирающим братом на руках. Мне казалось, что я даже слышал издевательский смех у себя за спиной. Ощущение невероятной слабости и беспомощности стальными тисками сковало тело, не давало собраться с мыслями.
- Где вы? Помогите! - я почти не слышал собственного голоса, он казался мне чужим, доносящимся откуда-то издалека.
Слово из другого мира. Другой жизни.
Наконец, на мои крики прибежала Гретта.
- Что слу… - она не договорила, испуганно уставившись на меня.
- Я позвоню в скорую! - Гретта бросилась к телефонному аппарату. Я слышал её взволнованный голос, во время разговора. Меня начала бить крупная дрожь. Чтобы не случилось, я никогда не прощу себе этого.
НИКОГДА!
- Они будут тут через пару минут, - я уже ничего не видел. Передо мной все стоял затуманенный взгляд брата, а в ушах беспрестанно звучали, будто на заевшей записи три злосчастных слова: "Я люблю тебя". Возможно последних в его жизни…
Губы Билла начали бледнеть, я приложил руку к его шее - сердце не билось.
Пару минут? Они не успеют! Слишком долго. Надо как-то остановить время! Оно - наш главный враг. Из-за него все беды. Но часы все тикали на стене, и стрелка беспощадно медленно отмеряла секунды.
Тик - так.
Мое сердце тоже не билось. Я его не слышал.
Тик - так.
Гретта всхлипывала на верху. Она любит меня. Мы будем счастливы вместе. Наверное…
Тик - так.
Я тоже люблю тебя, Билл. Больше всех на свете. Больше жизни, больше смерти. Больше мечты, в которую ты верил.
Тик - так.
Всегда любил. ВСЕГДА! Ты и я. Никого нет больше. Никто не важен. Ничто не важно.
Тик - так. Все померкло. Воздух больше не врывался в грудь. Слезы не капали из глаз.
Тик - так…




 
pretty_angel Дата: Вторник, 2007-09-18, 16:32 | Сообщение # 180
Бывалый
Посты: 737
Offline
Глава 12. Engel
Восемь лет назад…

Тик - так.
Этот будильник тикает громче, чем звонит. И почему он стоит именно в моей комнате?
- Билл, вставай! - я еще сильнее закутался в одеяло, под ним было так тепло и уютно, что совершенно не хотелось вылезать наружу.
- Ты же не спишь, я знаю! - брат попытался сдернуть с меня одеяло, но я накрепко вцепился в него руками.
- Ах так, ну держись у меня! - я услышал какой-то странный шуршащий звук, а потом мне стало безумно холодно.
- Ты что, с ума сошел! Я и так болею! - я в одно мгновение соскочил с кровати, обреченно рассматривая мокрую пижаму.
- Ага, воспалением хитрости, - Том залился громким заразительным смехом.
- Она же ледяная! - я обиженно посмотрел на хохочущего Тома, держащего в руках огромную кастрюлю.
- Ладно, в следующий раз кипяточка налью! Согласен? - брат вновь скривился от очередного приступа смеха.
- Да пошел ты! - я схватил тяжелую, от воды подушку и зашвырнул ею в Тома. Тот от неожиданности выронил кастрюлю прямо себе на ногу.
- Больно же, идиот! - брат запрыгал на одной ноге, специально громко причитая, чтобы вызвать у меня жалость. Нет уж, со мной этот номер больше не пройдет.
- Я пальцами пошевелить не могу. А вдруг перелом?! - интонация Тома стала вполне серьезной.
Я сел радом с ним на кровать и легонько дотронулся до его плеча.
- Сильно больно? - похоже на этот раз он не врал.
- Конечно! Ты сам посмотри, - я нагнулся и стянул носок с ноги брата. Нога немного покраснела, но ничего более устрашающего я так и не увидел.
- Молись Тому, богу своему всемогущему! - резкий удар по лопаткам заставил меня невольно упасть на четвереньки при этом довольно стукнуться головой об пол.
- Тебя как всегда легко провести! - Том продолжал удерживать меня.
Я изловчился и, резко выпрямившись, бросился на Тома, прижав его к кровати. Завязалась непродолжительная драка, в ходе которой я дважды получил по носу и успел залепить пару подзатыльников брату.
- А это что такое? Это вам не бойцовский ринг! - позади раздался сердитый голос мамы.
Я тут же слез с брата и с самым невинным видам захлопал глазами, хитро поглядывая на сердито сопящего Тома.
- Вечно вы жить спокойно не можете! Ладно, давайте собирайтесь. Том, съездишь со мной по магазинам, а Билл останется дома с папой, - мама вышла, прикрыв дверь.
- Отчимом! - еле слышно бросил ей вслед Том.
За все эти годы он так и не привык к новому отцу. Да и, признаться, тоже. Но наша мама заставляла называть отчима "папой".
- Привезти тебе килограмм клубничного мороженного? - брат уже ни капельки не прихрамывая подошел к окну и распахнул его. В комнату тут же ворвался свежий утренний воздух.
- Да, а что? - я не понял - это было правдой или очередной глупой шуткой.
- А то, что не будет мороженного. Вернее, оно будет, но есть его буду только я! - Том толкнул меня, и я плюхнулся обратно на кровать.
- Почему? - недовольно скривился я. Все равно ведь поделиться!
- А ты ангиной болеешь! Забыл? - эти слова донеслись уже из коридора, так что запустить в брата очередной подушкой не удалось.
Эта мнимая ангина начинала мне надоедать. Конечно, меня не заставляли ходить в школу, а это было самым главным. Я сидел по пол дня один, дожидаясь прихода Тома, и слушал любимую музыку.
На максимальной громкости…
Я достал из шкафа огромный красный плед - подарок двоюродной сестры на день рождения и, закутавшись в него, сел на пол и достал из под кровати свой дневник.
Я вел его уже года три. Том смеялся надо мной, говорил дневники - для сопливых девчонок. Я соглашался с ним, но втайне все равно продолжал делать записи каждый день.
Я вздохнул, покрутив в руках ручку, и начал писать.
" Сегодня новый день. Надеюсь, он будет еще лучше вчерашнего, и ничего плохого не случиться. За окном идет мелкий противный дождь. Он прав. Он всегда прав. Будто чувствует мое настроение. Я уже давно заметил, когда мне плохо - идет дождь. Или мне плохо, когда он идет? Это все не важно. Важных вещей вообще нет.
Все вокруг говорят про любовь, влюбляются. А я все еще не могу понять, зачем нужно это чувство. Что такое настоящая, большая и искренняя любовь, по которую так много пишут в книгах, снимают фильмы?
Ну да, я тоже люблю.
Люблю маму, нашу собаку. Люблю Тома. Ведь они самые близкие, кто только у меня есть. Только они поймут меня и поддержат в трудную секунду. Словом или просто взглядом.
Но я знаю, когда-нибудь настанет момент, и я, наконец, найду человека, которого буду любить по-настоящему. Я тогда обниму его, поцелую, а затем прошепчу на ухо тихо-тихо, эти волшебные слова, которые перевернут наши жизни: "Я л ю б л ю т е б я".

-
Эти бесконечные походы по магазинам утомляют даже меня. Хотя я и выпросил у мамы много чего вкусного.
А теперь мы тащим полные пакеты к машине, мама рассказывает какой-то анекдот. Но я не плохо её слышу, из-за громкого шума вокруг.
- Ну, вот и все! Сегодня устоим небольшой семейный праздник! - мама с довольным видом села за руль и повернула ключ зажигания.
Мы ехали довольно быстро. Я приоткрыл окно и ловил языком маленькие, колючие дождевые капельки. По радио играла какая-то рок музыка. Я никогда такой раньше не слышал. Должно быть это очередная группка, которая распадется через пару лет, и никто о ней не вспомнит.
Внезапно меня как-то странно кольнуло в сердце. Я согнулся пополам, скривившись от боли, но она прошла через пару секунд.
- Что с тобой? - мама обеспокоено оглянулась на меня.
- Ничего, уже все прошло, - я улыбнулся и откинулся на сиденье.
Но меня тут же скрутило в новом приступе. Боль гигантской волной накрыла меня, стало невероятно трудно дышать. Воздух будто раскалился.
Откуда-то издалека раздался скрип тормозов и голос мамы, но я не мог разобрать не слова. Все словно погрузилось в вязкий туман.
Что же это такое? Словно плохо не мне, а кому-то другому.
Билл…
С ним что-то случилось. Что-то очень плохое!
- Том, Том, очнись! - я замотал головой, боль все усиливалась, но теперь она стала какой-то тупой, давящей.
- Мама, Билл… - язык заплетался, я с трудом выговаривал буквы.
- Все хорошо, сейчас мы поедем в больницу, - дышать стало легче.
- Нет! Биллу плохо! Я это чувствую. Поедем скорее домой! - мама прикрыла рот рукой и, ни говоря не слова, села обратно в машину.
Мы ехали так быстро, что немного закладывало уши. Боль почти отступила.
Мы вбежали по мокрым ступенькам. Мама дрожащими руками стала рыться в сумочке, ища ключи от дома. На это ушло много драгоценных секунд. Казалось, время сейчас было против нас. Оно делало все, что бы не дать нам найти Билла.
- Билл! Где ты? - мама забежала в кухню.
- Билли! - я заглянул в туалет и ванную - пусто.
- Би… - я не договорил, потому что увидел брата, лежащего на лестнице, ведущей на второй этаж.
Я бросился к нему и пытался приподнять, голова брата запрокинулась назад.
- Мама! Мамочка! - на мои крики прибежала мама. Она на мгновения застыла, испуганно уставившись на нас, а потом бросилась к висящему на стене телефону.
Я поглаживал Билла по волосам, его лоб и губы были какими-то холодными. Слишком холодными.
А что если он умрет сейчас? Что если врачи не успеют. Я не вынесу, я не смогу жить дальше! Это все я виноват - облил его водой. Вдруг он и вправду болел. Это все из-за меня. Из-за МЕНЯ! У меня началась истерика, слезы безостановочно катились по щекам, я даже не вытирал их.
Время, казалось замерло, мы словно попали в фильм с замедленным действием.
Губы Билла были бледными, почти синими. Я испуганно прижался к ним щекой - холодные. Тогда я недолго думая, накрыл их своими. Я пытался согреть брата, согреть любым способом. Мне самому было до невыносимости холодно.
Сквозь окружающую меня пелену, прорезался вой сирен, доносящихся с улицы. Мгновение спустя в коридоре раздался топот. В комнату вбежало три санитара, несущих какой-то странный прибор. Кто-то оттащил меня от брата, я цеплялся за его руку из последних сил, но меня грубо отпихнули в сторону. Я стоял в стороне, глотая соленые слезы.
- У него остановилось сердце, - у противоположной стены стояла мама. Она была до ужаса бледной, её руки тряслись.
- Подключайте! разряд, - санитары склонились над братом, и в следующую секунду его тело выгнулось дугой.
- Ничего! Еще разряд! - и вновь этот ужасный треск. Я зажмурился, что бы не видеть всего этого.
- Разряд! - мне хотелось закричать, оттащить их от брата и обнять его.
- Разряд! - Билл снова выгнулся, но на этот раз он широко распахнул глаза и, открыв рот, стал судорожно хватать ртом воздух.
- Его надо госпитализировать, фрау Каулитц! - мама кивнула.
Билла положили на носилки. Я подбежал к нему и схватил за руку. Брат посмотрел на меня затуманенным, ничего не понимающим взглядом.
- Я л ю б л ю т е б я, - я опешил. Санитары вновь отстранили меня.
Почему он сказал это? Зачем? Ну да, я тоже люблю его. Как брата…
Окно в кухне внезапно распахнулось и внутрь вместе с потоком ветра ворвался целый вихрь из белоснежных лепестков сирени. Я уставился на эту картину с невольным восхищение. Завораживающе страшно.
- Тик - так.
Я оглянулся на настенные часы. Время снова устремилась вдаль, на сей раз оно не смогло нам помешать.
Вой сирен стих за поворотом. Они увезли моего брата к себе, забрали его у меня!
Я встал и со злостью захлопнул окно.

-
2 октября 2007.

- Разряд! - снова это! Все по кругу. С Биллом уже было такое однажды.
Я старался не смотреть на то, как тело брата вздрагивает под реаниматором.
Секунды превратились в часы, а те в свою очередь - в вечность.
- Том! - брат выгнулся, с его губ сорвался громкий крик, лопнувший подобно хрустальному шару.
- Билл, - я отпихнул одного из санитаров и схватил брата за руку. Его губы были по-прежнему синими, дыхание резкими, рваными толчками вырывалось из груди.
- Господи, как я испугался! - я прижал Билла к себе. Казалось он стал каким-то невесомым, больше походящим на пушинку, его колотила сильная дрожь.
- Все будет хорошо, теперь все буде хорошо, - к глазам опять подступили слезы.
- Только ты и я. И никого больше, слышишь! - мне было плевать, что за спиной стоит Гретта и Герард. Мне было наплевать на всех, кроме брата.
Я чуть не потерял его, во второй раз.
Чуть не потерял…




 
Forum » ТВОРЧЕСТВО » Рассказы » Tokio Hotel (только слеш)
Поиск:

- Есть новые сообщения - Нет новых сообщений
TOKIO HOTEL Rambler's Top100